— Похоже, вы не любите даром терять время, а?

— Не люблю, — ответил он и повесил трубку.

Я улыбнулся и покачал головой. Так вот оно как, играть в высшей лиге.

Дитрих, которого я немедленно разыскал, выдал мне удостоверения личности для каждого и список с именами тех, кого мы собирались допросить.

Грейс я нашел в трейлере с компьютерами и рассказал ей о разговоре с Черчем.

— Как он добился такого влияния на президента? В смысле… кто такой Черч?

Грейс покачала головой.

— До меня доходили обрывки слухов… Будто за последнюю пару лет он давил на многих людей в Вашингтоне. И извлекал из этого выгоду.

— В смысле… шантажировал кого-то?

— Как говорится, он знает, где собака зарыта. И может манипулировать сильными игроками, используя их в своих целях.

— Хорошо, что он с нами. — Я помолчал. — Он ведь на нашей стороне, правда?

— Господи, надеюсь, что да.

— Как он вляпался в такую грязь?

— Могу только высказать догадку, — сказала Грейс, выразительно поднимая бровь, и кивнула в сторону сложного нагромождения компьютеров, которые занимали все помещение.

— «Ясновидец»?

Она пожала плечами.

— Разве не логично? Великолепный способ сунуть нос в чужие дела, не оставляя следов. Это одна из уникальных и самых опасных особенностей данной программы.

С «Ясновидцем» Черч может пролезть в Пентагон, прочитать там любые файлы, а потом выйти, и ни единой записи о взломе не сохранится. Я видела, как он это делает.

— Ну и ну. — Я уставился на компьютер, словно передо мной была лампа Аладдина. — Ты слышала когда-нибудь выражение: «Если бы это попало не в те руки, миру пришел бы конец»? Так вот, оно здесь очень подходит.

— Еще как. Всего у нескольких человек имеется доступ к программе, причем его каждый раз надо запрашивать лично у Черча. Это не шутка, и хотя «Ясновидец» на самом деле остается невидимкой для чужих компьютеров, все поиски и операции фиксируются на жестком диске Черча.

— Выходит, Большой Брат действительно следит за тобой, — задумчиво протянул я.

— Постоянно.

— А этот человек спит когда-нибудь?

— Боже, да я ни разу не видела, чтобы он зевнул. Мне кажется, он киборг.

— Надо сказать, я бы не слишком удивился. Вдруг что-то особенное содержится в его ванильных вафлях?

Она взяла отпечатанный листок.

— Вот фамилии директоров агентств, которые направляли своих людей в ОВН, и примерно половина из них приедет сегодня в Пенсильванию по случаю открытия Колокола, либо в качестве гостей, либо по службе. Поскольку там будут первая леди, жена вице-президента, супруги пяти конгрессменов и больше сотни членов конгресса, меры безопасности повышенные. Большинство шефов обязаны лично удостовериться, что их индейцы никому не позволят снять скальп ни с одной важной шишки.

— Я в курсе, с самого начала был посвящен в детали. Но какая в том польза для нас?

— Президент, по настойчивой просьбе мистера Черча, переговорил со всеми директорами, передавая их в наше полное распоряжение. Можно устроить общее заседание или переговорить с каждым по отдельности.

— Во время такого события? — хмыкнул я.

— Ну… нам придется выбирать момент, — признала она.

Я был настроен скептически.

— Все это здорово, но как мы станем их допрашивать, когда кругом будут сплошные речи и митинги?

— Открытие мемориала продлится два часа.

— Отлично, — сказал я. — Ладно, по коням.

Эль-Муджахид.

Мотель «Моторуэй».

4 июля

Воин сидел на краю кровати, в хлопчатобумажных штанах и майке, которая открывала громадные плечи, бычью шею, рельефные мускулы на руках. Он снял повязки, чтобы дать возможность гостям рассмотреть его лицо: шрам тянулся пунцовой линией, в окружении зеленых и багровых синяков.

На диване устроились двое. Они не сводили глаз с эль-Муджахида. На лице Ахмеда, брата Амиры, отражалась тревога за шурина. Рядом вытянул ноги молодой негр. На нем были очки в металлической оправе и аккуратная куфия. Джон Норман родился двадцать шесть лет назад в западной части Филадельфии. Окончил театральное отделение университета Темпл, где специализировался на сценическом гриме и костюмах. После выпуска он работал на Бродвее, а полтора года назад случай свел его с муллой афроамериканского происхождения, который познакомил его с основами учения великого пророка, а затем и с более радикальной доктриной эль-Муджахида. Теперь Джона звали Салим Мохаммед. Он был полностью поглощен новым знанием и спустя несколько месяцев постепенно перешел от изучения Корана к специализированным занятиям по фундаменталистской политике. Подавляемый годами гнев вскипел и начал выплескиваться наружу, когда он увидел записи, в которых эль-Муджахид разоблачал вмешательство Запада в культуру и религию Ближнего Востока. В отличие от многих собратьев по вере Салим сразу же проникся убеждением, что необходимы самые экстремальные меры, чтобы защитить последователей единственного истинного Бога. Хотя Салим обладал утонченной внешностью художника, в его груди билось сердце солдата Веры.

В тусклом освещении гостиничной люстры он казался совсем юным, однако Воин заметил в его глазах знакомый огонек и обрадовался. Эль-Муджахида немного забавлял молодой человек, однако в то же время он испытывал гордость за него. Его восхищала глубина преданности чернокожего мусульманина. Почти час они обсуждали священные тексты и вместе молились. Теперь же, скатав молитвенные коврики, сидели и разговаривали. Эль-Муджахид снял рубашку и повязки, чтобы Салим все как следует разглядел.

— Можешь справиться с этим? — спросил Воин.

— Да. Легко. Особой сложности тут нет, — Салим взглянул на Ахмеда. — Мне казалось, ты просил меня сделать что-то трудное?

Тот покачал головой.

— Я сказал: кое-что важное.

— Необходимо спрятать все, — отрывисто проговорил эль-Муджахид, — шрам, синяки.

Салим искренне улыбнулся.

— Дай мне час, и я гарантирую, что никто не заметит твоей раны. У меня на квартире есть все необходимое.

— Великолепно.

Они назначили время встречи, и молодой человек ушел, потрясенный тем, что видел самого эль-Муджахида. Один из людей Ахмеда тайком последовал за ним, хотя преданность Салима сомнений ни у кого не вызывала. Когда дверь за ним закрылась, Воин натянул рубаху и застегнул на все пуговицы.

— Теперь Голь знает, что я спасся от его убийц и мы забрали детонатор, — сказал эль-Муджахид. — Если он настоящий мужчина, то отойдет в сторону. Должно быть, он совершенно сбит с толку таким поворотом событий. — Он помолчал. — Где то, что прислала Амира?