Заметим, что человеческая сексуальная ориентация устроена совершенно иначе. Мальчики, которые становятся геями, с большой вероятностью рождаются с нетрадиционными склонностями, постепенно развивающимися в нетрадиционную ориентацию. Мужчины-геи с рождения демонстрируют чувствительность к факторам, отличным от тех, на которые реагируют мужчины традиционной ориентации. Им не нужен никакой особый опыт, чтобы интуитивно понять, с людьми какого пола они предпочли бы вступать в сексуальные отношения. Точно так же и гетеросексуальным мужчинам не требуется особый опыт, чтобы осознать свою сексуальную ориентацию. Очевидно, вопрос требует дальнейшего изучения и прояснения, аналогично ли формируется женская сексуальность. На эту тему написано немало книг (к примеру, см. [66]). Сейчас я лишь хочу подчеркнуть, что никто из нас не рождается «чистым листом» и ни один младенец не готов просто усвоить и принять предлагаемый ему подход к проявлению собственной сексуальности. Помните: некоторые, хоть и немногочисленные, аспекты нашей сексуальности являются врожденными и не связаны с непосредственным опытом.

По данным исследования Карпентера и др. [50], этот показатель составляет 4 %. По данным моих совершенно ненаучных опросов в блоге и в ходе семинаров, этот показатель приближается к 8 %.

Многочисленные исследования подтверждают, что и у людей, и у крыс контекст способен менять реакцию мозга на стимулы. В результате картирования человеческого мозга выяснилось, что изменение уровня неопределенности и риска может влиять на реакцию прилежащего ядра [1] и что прилежащее ядро человека с хронической болью в спине реагирует на «болевое тепловое воздействие» (проще говоря, на ожог) не так, как у людей, не живущих постоянно с ощущением боли [13]. Вообще данные о мозговой активности людей с хронической болью в спине очень интересны: когда эти люди фокусировали внимание на жжении в районе спины, они говорили, что им больно; когда они переключали внимание на боль в мышцах спины, им казалось, что они чувствуют не жжение, а приятное тепло. Так что контекст меняется и в зависимости от того, на чем мы фокусируемся. Прилежащее ядро играет роль даже в изучении эффекта плацебо [245, 224]. Вспомним эффект плацебо из главы 2: около 40 % людей, принимавших сахарную пилюлю, которая, как они думали, стимулирует их интерес к сексу, утверждали, что испытывали более интенсивное желание. Я думаю, что в ходе последующих исследований подтвердится, что такой эффект обеспечивает именно прилежащее ядро.

Яак Панксепп и Люси Бевин [180] относят к лимбической доле следующие понятия: стремление, ярость, страх, вожделение, заботу, панику/горе и игру. Фредерик Тоутс относит сюда же, помимо стресса и секса, поведение в социуме, агрессию, стремление к исследованиям [219]. Пол Экман, используя анализ мимики, выделяет основные эмоциональные категории: злость, отвращение, страх, радость, грусть, удивление (см. работу «Психология эмоций»[22]). Неудивительно, что до сих пор не существует единой и признанной всеми системы классификации эмоций человека. Как нет и признанного всеми определения понятий «эмоция» и «мотивация», а также согласия насчет того, одно и то же ли обозначают эти два слова. Я лично разделяю позицию Берриджа и Винкильмана [30] и Панксеппа [179].

См. [27]. Гарвардский психолог Дэн Гилберт пишет о Берридже как об «одном из лучших нейроученых в мире» [28]. Но я вижу, что от других исследователей в области нейронауки его отличает и еще одна крайне важная деталь: он автор эксперимента с музыкой Игги Попа и метафоры о «кольце всевластия», и только его сценарии экспериментов кажутся мне по-настоящему смешными.

Авторы щедро используют кавычки (Берридж пишет «желание» и «нравится») и большие буквы (Панксепп и Бевин в Archaeology of Mind пишут «стремление» всеми прописными), чтобы подчеркнуть разницу между осознанным наслаждением, ожиданием и нетерпением — и этими же ощущениями в контексте мезолимбической системы. Я подчеркиваю это различие следующим образом: когда говорю об осознанной мотивации, изучении, удовольствии или страдании (слова, с помощью которых люди рассказывают о том, чего хотят, знают или что чувствуют), я пишу «вы хотите/ знаете/ чувствуете». Когда речь идет об эмоциональной мотивации, изучении и чувствах (нетерпение, ожидание, наслаждение), я говорю «ваш мозг хочет/ знает/ чувствует».

Разумеется, в реальности все сложнее. Педаль тормоза в здоровой нервной системе связана с автономной педалью газа, поэтому, когда внешние обстоятельства стимулируют систему возбуждения, то есть педаль газа, тормоз ослабляется; когда воздействие внешних обстоятельств на педаль газа снижается, включается тормоз. Так работает блуждающий нерв млекопитающего или, как называет его Стивен Порджес, «вагусный тормоз» — в противоположность блуждающему нерву рептилии, замедляющий сердце и включающий реакцию торможения по типу «замри» [189].

Это подтверждается и примерами из жизни, и вымышленными историями, скажем, историей Форреста Гампа, который говорил «я бежал, потому что надо было бежать», или знаменитой цитатой Пэлема Вудхауза из сборника писем «Дрессированная блоха»: «Однажды мотоцикл переехал щенка, но тот остался невредимым, хотя и слегка разнервничался. Нам пришлось гнаться за ним через пол-Лондона, пока щенок не присмирел. Он как помчался от мотоцикла, так и бежал, пока не пришел в себя».

В одном из отчетов Всемирной организации здравоохранения отмечается: «35 % женщин во всем мире либо сталкиваются с насилием со стороны партнера, либо оказываются жертвой сексуального насилия со стороны посторонних людей». По данным службы криминальной юстиции США, около 18 % женщин в Америке становятся жертвами сексуального насилия. Около 25 % женщин становятся жертвами изнасилования, нападений, избиений со стороны собственных партнеров; это же касается 8 % мужчин (Департамент юстиции США).

В профессиональной медицинской практике применяется классификация, которую приводит Гаффни в [83].

Для составления перечня критериев я с разрешения авторов использовала опросник Experiences in Close Relationships («Опыт в близких отношениях») [80]. Полный опросник доступен на сайте https://wellnessatsmith.wordpress.com/2012/11/12/attachment-styles/.

А может, мы начинаем отказываться от этой установки? Опрошенные в рамках одного из исследований студентки колледжа (преимущественно белые) утверждают, что им лично больше нравится, когда девушка позитивно говорит о своем теле, чем если она настроена по отношению к нему негативно. При этом, по мнению большинства опрошенных, в среднем женщины будут позитивнее относиться к тем женщинам, которые склонны критиковать себя и свое тело [222].

В 2009 году я участвовала в конференции по проблемам расстройства нарушения пищевого поведения, где обсуждалось, как под влиянием массовой культуры сформировалось мнение о том, что идеальное тело — это непременно худое тело. В ходе дискуссии я поняла, что все дело в социальном статусе мужчины. Идеализация женской худобы возникла в западной культуре на фоне того, что женщина рассматривалась как собственность мужчины и символ его статуса. В XVII веке идеалом было округлое, мягкое, полное женское тело. Только женщины из состоятельных семей могли позволить себе употреблять в пищу сдобное тесто, масло, хорошую муку, да еще вести сидячий образ жизни, в результате чего и приобретались рубенсовские формы. К середине XIX века на фоне промышленной революции и быстрого формирования среднего класса мужчина стал считаться состоятельным и успешным, если мог позволить себе взять в жены женщину слабую и хрупкую, неспособную работать. Стало престижным иметь жену небольшого роста, худощавую, способную лишь изящной походкой прогуливаться по дому или саду, но не способную трудиться. Это полностью противоречит логике эволюционного развития, в ходе которого женщина формировалась как сильная, устойчивая, здоровая, рослая самка, способная зачать, выносить и родить, а потом кормить детей. В XXI веке тело все еще остается символом социального статуса: состоятельные женщины могут позволить себе качественные продукты и располагают временем на спортивные тренировки и уход за собой. Таким образом, требования, предъявляемые модой к женскому телу, связаны с социальным статусом, но не соответствуют логике эволюции и не имеют отношения к способности к деторождению — если только эволюция не стала теперь опираться на социальный статус в ущерб здоровью. Так стоит ли доверять культуре, требующей, чтобы женское тело выглядело только так и никак иначе?