А у кого хватит сил такое выдержать?

Я снова начала мучиться бессонницей. Поэтому я не услышала будильника и, несмотря на то что гнала машину на предельной скорости, опоздала на дедушкин день рождения. Чтобы достойно отпраздновать дедушкино восьмидесятилетие, папа извлек складной шатер, который в свое время приобрел для крестин Томаса, и теперь замшелые клапаны шатра беспрестанно хлопали на ветру в дальнем углу нашего скромного садика, куда через открытую по такому случаю заднюю калитку тянулась процессия соседей с пирожными и добрыми пожеланиями. А сам виновник торжества сидел в центре, на пластиковом садовом стуле, кивая людям, которых перестал узнавать, и бросая тоскливые взгляды на свежий номер «Рейсинг пост» с результатами скачек.

– Кстати, о твоем повышении… – Трина разливала чай из огромного чайника и раздавала чашки. – В чем оно заключается?

– Ну, я получила более громкий титул. Теперь я снимаю кассу в конце смены и имею в своем распоряжении связку ключей.

«Луиза, это очень большая ответственность, – заявил Ричард Персиваль, вручая мне ключи с таким важным видом, будто это был Святой Грааль. – Старайтесь пользоваться ими разумно». Прямо так и сказал. Старайтесь пользоваться ими разумно. Меня буквально подмывало спросить: а что еще можно делать с помощью пары ключей от бара? Колоть ими орехи?

– А деньги? – Трина протянула мне чашку.

– Дополнительный фунт в час.

– Мм… – Похоже, сумма не произвела на нее должного впечатления.

– И мне больше не придется носить униформу.

Она окинула критическим взглядом мой комбинезон а-ля «Ангелы Чарли», который я надела в честь знаменательного события.

– Ну, полагаю это уже кое-что, – бросила она и пошла провожать миссис Ласлоу к блюду с сэндвичами.

А что еще я могла сказать? Это была работа. И даже что-то вроде восхождения по карьерной лестнице. Я не стала говорить сестре, какая это крестная мука – работать там, где тебе приходится постоянно смотреть, как самолеты, точно огромные птицы, взмывают со взлетной полосы в небо. Я не стала говорить сестре, что, надевая каждый божий день эту зеленую рубашку поло, я особенно остро чувствовала, что именно потеряла.

– Мама сказала, у тебя появился парень.

– Ну, он не совсем мой парень.

– Это она тоже сказала. Тогда кто он для тебя? Или вы просто тупо трахаетесь время от времени?

– Нет, мы хорошие друзья.

– Значит, он сволочь.

– Он не сволочь. Он славный.

– Но засранец.

– Он замечательный. А вообще, это тебя не касается. И кстати, он очень умный…

– Значит, он женат.

– Он не женат. Боже мой, Трина! Может, все-таки позволишь мне объяснить? Он мне нравится, но пока я не уверена, что готова к серьезным отношениям.

– Потому что у тебя под дверью выстроилась целая очередь из красивых, трудоустроенных, сексуальных, одиноких мужиков, да? – (Я сердито сверкнула на нее глазами.) – Ну, ты ведь и сама знаешь про дареного коня.

– Когда ты узнаешь результаты экзаменов?

– Не увиливай. – Она вздохнула и открыла новую коробку молока. – Через пару недель.

– Тогда что не так? Ты наверняка получишь высший балл. Впрочем, кто бы сомневался.

– Да какая, в сущности, разница?! Я застряла! – (Я недоуменно нахмурилась.) – В Сторфолде вообще нет работы. Снять квартиру в Лондоне мне не по карману, тем более что в первую очередь придется подумать о школе для Тома. А на зарплату топ-менеджера поначалу рассчитывать явно не приходится, даже если ты блестяще окончил вуз.

Она налила очередную чашку чая. Я хотела возразить, сказать, что не стоит так драматизировать, но кому, как не мне, было не знать о напряженной ситуации на рынке труда.

– Ну и что ты собираешься делать?

– Полагаю, покамест останусь здесь. Возможно, буду ездить на работу в город. Надеюсь, мамин благоприобретенный феминизм не помешает ей забирать Тома из школы. – Трина улыбнулась, но ее улыбка больше походила на гримасу.

Боже правый, я еще никогда не видела сестру в таком состоянии! Ведь даже если на душе у нее было совсем хреново, она, как робот, упорно шла вперед, доказывая, что уныние – это грех и только труд поможет справиться с депрессией. А пока я отчаянно пыталась найти нужные слова, за праздничным столом начало происходить нечто странное. Папа с мамой стояли, склонившись над шоколадным тортом, и откровенно ссорились. Они препирались вполголоса, чтобы не услышали гости, но, похоже, оба успели войти в раж.

– Ма? Па? Все в порядке? – Я подошла к ним.

Папа показал на стол:

– Это не домашний торт.

– Что?

– Торт. Он готовый. Ты только посмотри на него.

Я посмотрела. Большой, щедро покрытый глазурью, шоколадный торт, украшенный свечами и шоколадными кружочками.

Мама раздраженно покачала головой:

– Мне надо было написать эссе.

– Эссе! Ты же не в школе! И ты всегда сама пекла торт для дедушки.

– Это прекрасный торт. Купленный в «Уэйтроуз». Дедуле все равно, домашний он там или нет.

– Нет, не все равно. Он твой отец. Дедушка, тебе ведь не все равно, да?

Дедушка переводил взгляд с одного на другого и едва заметно качал головой. Разговоры вокруг нас внезапно смолкли. Соседи принялись нервно переглядываться. Ведь Бернард и Джози Кларк никогда не ссорились.

– Дедушка молчит, потому что не хочет тебя обидеть, – хмыкнул папа.

– Бернард, но если его чувства не задеты, то почему это так задевает твои? Торт, он и в Африке торт. Я ведь не забыла о дедушкином дне рождения.

– Ну, просто хочу, чтобы семья была у тебя на первом месте. Джози, неужели я так уж много прошу? Всего-навсего домашний торт!

– Вот она я! А вот торт со свечками. Вот чертовы сэндвичи. Я же не на Багамах отдыхала! – Мама с размаху плюхнула стопку тарелок на импровизированный стол и воинственно сложила на груди руки. Папа собрался было еще что-то сказать, но мама предостерегающе подняла палец. – Послушай меня, Бернард. Ты считаешь себя примерным семьянином. Ну и какой вклад ты внес в сегодняшнее скромное торжество?

– О-хо-хо… – Трина придвинулась ко мне поближе.

– Ты, что ли, покупал дедушке новую пижаму? А? Ты, что ли, ее заворачивал? Нет. Ведь ты даже, черт возьми, не знаешь его размера! Ты даже, черт возьми, не знаешь размера собственных штанов! ПОТОМУ ЧТО ИХ ПОКУПАЮ ТЕБЕ Я! Ты, что ли, вставал в семь часов, чтобы купить хлеба для сэндвичей, потому что кое-кто вернулся вчера вечером из паба и решил сделать себе тосты, оставив как последний дурак остальной хлеб черстветь? Нет. Ты сидел на попе ровно и читал спортивную страничку. Ты неделями пилишь меня за то, что я, по-твоему, имею наглость тратить на себя двадцать процентов своего времени, пытаясь хоть что-то успеть, пока не кончился мой бренный путь, при этом продолжая обстирывать тебя и присматривать за дедушкой. А ты еще имеешь наглость ругать меня за какой-то сраный готовый торт, якобы свидетельствующий о моем пренебрежении обязанностями жены и неуважении! Можешь засунуть его себе в!.. – взревела мама. – Вот тебе кухня, вот тебе мой чертов миксер, флаг тебе в руки – готовь сам свой чертов торт!