– Разносить газеты тоже радости мало. Однако твой папа занимался этим последние два года до окончания школы. Такие вещи прививают трудовую этику.

– И консервированные сосиски будут всегда пользоваться спросом, – заметила я.

– Да неужели? – Миссис Трейнор была явно шокирована.

Мы смотрели, как за соседним столиком устраиваются новые посетители: двое мужчин усаживали на стул охающую пожилую женщину.

– Мы получили ваш фотоальбом, – сказала я.

– Правда? Я как раз думала, получили вы его или нет. Тебе… тебе понравилось?

Лили бросила на нее острый взгляд:

– Очень мило с вашей стороны, спасибо.

Миссис Трейнор осторожно пригубила стакан с водой.

– Я хотела показать тебе другого Уилла. Мне казалось, что после того, как он умер, со стороны его жизнь видится очень однобоко. И еще я хотела показать, что он был больше чем просто калека в инвалидном кресле. Больше чем несчастный человек, выбравший такой способ ухода из жизни.

За столом повисло тягостное молчание.

– Очень мило с вашей стороны, спасибо, – повторила Лили.

Нам подали еду, и Лили снова замолчала. Официанты топтались у нас за спиной, услужливо доливая стаканы с водой, когда ее уровень понижался хотя бы на сантиметр. Нам принесли хлебную тарелку, потом унесли и через пять минут снова принесли. Ресторан постепенно заполнялся людьми, похожими на миссис Трейнор: хорошо одетыми, с грамотной речью, – людьми, для которых кнели из тюрбо были обычным ланчем, а не языковой засадой. Миссис Трейнор поинтересовалась, как поживают мои родители, и очень тепло отозвалась о моем папе:

– Он отлично поработал в замке.

– Должно быть, вам иногда хочется вернуться туда, – заметила я и внутренне сжалась, поняв, что сболтнула лишнего.

Но миссис Трейнор только опустила глаза, разглядывая скатерть перед собой.

– Да, это так, – через силу улыбнулась она и снова отпила воды.

Мы принялись за закуски (копченый лосось для Лили, салат для нас с миссис Трейнор), продолжая беседовать в том же духе, периодически замолкая и снова осторожно продвигаясь вперед. Примерно так неопытный автомобилист учится вести машину. Я даже с облегчением вздохнула, когда нам принесли основное блюдо. Но радость моя была недолгой. То, что лежало на моей тарелке, – круглые мокрые кусочки в густом коричневом соусе – даже отдаленно не походило на говядину.

– Простите, – обратилась я к официанту, – но я, кажется, заказывала говядину?

Он задержал на мне удивленный взгляд:

– А это и есть говядина, мадам. – (Мы дружно уставились на мою тарелку.) – Joues de boeuf. Говяжьи щечки.

– Говяжьи щечки?

Мы снова посмотрели на мою тарелку, и мой желудок вдруг словно подпрыгнул.

– Ну да, конечно, – сказала я. – Я… Да. Говяжьи щечки. Спасибо.

Говяжьи щечки. Я постеснялась спросить, с какого конца они отрублены. Поскольку сама толком не знала, что для меня хуже. Улыбнувшись миссис Трейнор, я принялась ковырять клецки.

Мы ели почти в полном молчании. Мы с миссис Трейнор, похоже, исчерпали все темы для разговоров. Лили была не слишком многословна, лишь изредка она отпускала какую-нибудь колкость, словно проверяя долготерпение бабушки. Она гоняла кусочки рыбы по тарелке, словно недовольный подросток, вынужденный есть изысканную еду в компании двух взрослых. Я же подцепляла вилкой крохотные кусочки, стараясь не слушать настойчиво жужжащий в голове голос: Ты ешь щечки! Настоящие щечки!

Наконец мы заказали кофе. Когда официант удалился, миссис Трейнор убрала с коленей салфетку и положила ее на стол:

– Все. Мое терпение лопнуло. – (Лили, встрепенувшись, перевела взгляд с меня на миссис Трейнор.) – Еда замечательная, и было очень приятно узнать, как вам работается, но так мы далеко не уедем. Да?

И у меня сразу промелькнула мысль, что Лили ее все-таки достала и теперь она собирается уходить. Более того, я заметила нескрываемое удивление на лице Лили, которая наверняка подумала о том же. Но миссис Трейнор повела себя совершенно неожиданно. Отодвинув свою чашку, она наклонилась к нам поближе:

– Лили, я приехала сюда отнюдь не для того, чтобы поразить твое воображение изысканным ланчем. Я приехала попросить прощения. Мне трудно объяснить, в каком я была состоянии, когда вы у меня появились, но в том, что наша первая встреча прошла не слишком гладко, естественно, нет твоей вины, и сейчас мне хочется извиниться за то, что твое знакомство с родственниками со стороны отца… оказалось столь неудачным.

Тем временем официант принес кофе, но миссис Трейнор, не поворачиваясь, остановила его взмахом руки:

– Не могли бы вы оставить нас на две минуты.

Официант неуклюже попятился с подносом в руках. Я замерла. Миссис Трейнор перевела дыхание. Она была как натянутая струна, голос звучал взволнованно.

– Лили, я потеряла сына, твоего папу, но, положа руку на сердце, я потеряла его еще раньше. Его смерть положила конец всему, на чем строилась моя жизнь: моей роли матери, моей семье, моей карьере, даже моей вере. Если честно, у меня вдруг возникло такое чувство, будто я проваливаюсь в черную дыру. Но, обнаружив, что у Уилла есть дочь, а значит, у меня есть внучка, я вдруг обрела надежду на будущее. – Она нервно сглотнула. – Я не собираюсь говорить, что ты вернула мне частицу Уилла, поскольку это было бы нечестно по отношению к тебе. Ведь ты, как я успела понять, на редкость цельная девушка. И в твоем лице я неожиданно для себя нашла человека, о котором я снова могу заботиться. Лили, я надеюсь, что ты дашь мне еще один шанс. Потому что мне очень хочется – нет, черт побери, я об этом просто мечтаю! – чтобы мы стали проводить вместе время. Луиза утверждает, что у тебя сильный характер. Что ж, тебе еще придется поближе узнать нашу семью. Само собой, мы с тобой непременно столкнемся лбами, как это было с твоим отцом. Но, в сущности, если нам ничто не помешает, ты должна знать главное. – Она сжала руку Лили. – Я просто счастлива, что мы познакомились. Сам факт твоего существования изменил мое мироощущение. В следующем месяце моя дочь, твоя тетя Джорджина, специально прилетает из Австралии, чтобы познакомиться с тобой. Более того, она просит, чтобы мы с тобой приехали погостить к ней в Сидней. У меня в сумке лежит ее письмо, адресованное тебе. – Голос миссис Трейнор дрогнул. – Я понимаю, мы не сумеем заменить тебе отца, и я понимаю, что я не… ну, я по-прежнему пытаюсь выкарабкаться. Но… как ты думаешь… возможно… ты все-таки найдешь в своем сердце уголок для не самой простой бабушки? – (Лили смотрела на нее во все глаза.) – Возможно, все-таки… рискнешь и попытаешься попробовать? – На этой фразе ее голос вконец сломался.

За столом воцарилось томительное молчание. У меня бешено застучало в висках. Лили посмотрела на меня, а потом, спустя целую вечность, – на миссис Трейнор.

– Так вы хотите… Вы хотите, чтобы я приехала к вам и пожила у вас, да?