litbaza книги онлайнИсторическая прозаВоспоминания адъютанта Паулюса - Вильгельм Адам

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 124
Перейти на страницу:

Снова раздались фанфары победы, оповещая об успехах в подводной войне, в Африке и на Балканах. Несмотря на некоторые небольшие неудачи, казалось, что немецкая цепь удач удлинилась еще на несколько крупных звеньев.

И вот наступило 22 июня 1941 года. Немецкий вермахт, поддерживаемый румынскими и финскими армиями, выступил против Советского Союза на фронте протяженностью в 2000 километров. Мир затаил дыхание. Мне, перешедшему в этот день с XXIII армейским корпусом советскую границу в направлении на Ковно, было как-то не по себе. Это была война на два фронта, которой всегда опасались. И мы сами втянулись в войну на два фронта, напав на противника, о котором многое нам не было известно. Однако поначалу все шло как по маслу. Ежедневно гремели фанфары победы. Цепь счастья удлинилась еще на несколько новых полновесных звеньев. Затем произошло то, чего не бывало все восемь лет гитлеровского господства: рядом с цепью счастья возникла цепь несчастья. И она началась сразу же массивными звеньями, образованными немецкими поражениями под Москвой и Ленинградом, под Калинином, Орлом, Курском, Харьковом, Сталине и на Керченском полуострове зимой 1941–1942 года. Однако эти звенья выглядели не такими уж большими по сравнению с теми, которые прибавили поражения зимой 1942–1943 года, особенно гибель 6-й армии.

Меня охватил чудовищный страх. Кто остановит это роковое развитие? Что будет с Германией, если война будет и дальше в этом же темпе приближаться к немецким границам? Как долго смогут выдержать другие фронты? Что, если уничтожение 6-й армии — это начало гибели Германии?

Эти мучительные вопросы преследовали меня в путаных видениях беспокойного сна.

«Русские пришли!»

31 января 1943 года, 7 часов утра. Медленно наступил тусклый рассвет. Паулюс еще спал. Прошло довольно много времени, пока я выбрался из лабиринта мучивших меня мыслей и кошмарных сновидений. Все же я хоть немного поспал. Только я хотел тихо встать, как в дверь постучали. Паулюс проснулся. Вошел начальник штаба. Он подал генерал-полковнику лист бумаги и сказал:

— Поздравляю вас с производством в фельдмаршалы. Это последняя радиограмма, она пришла рано утром.

— Должно быть, это — приглашение к самоубийству. Но я не доставлю им этого удовольствия, — сказал Паулюс, прочитав бумагу.

Шмидт продолжал:

— Одновременно я должен доложить, что русские пришли. — Сказав это, Шмидт сделал шаг назад и открыл дверь. Вошел советский генерал с переводчиком и объявил нас военнопленными. Я положил перед ним на стол наши пистолеты.

— Подготовьтесь к отъезду, — заявил советский генерал. — Я заберу вас отсюда около 9 часов. Вы поедете на своей машине.

Затем генерал и переводчик покинули помещение.

Хорошо, что у меня еще была печать. Я выполнил свою последнюю служебную обязанность — вписал в солдатскую книжку Паулюса производство в генерал-фельдмаршалы, скрепил это печатью, которую тут же бросил в горящую печь.

Потом я пошел к Роске; мне хотелось знать о событиях, происшедших ночью. Он сообщил мне следующее:

— Несколько часов назад я уже рассказал вам, что Шмидт приказал переводчику пойти с белым флагом к командиру советского танка. После того как вы ушли, я вместе с переводчиком отправился наверх. Перед въездом во двор стоял советский танк, тем временем он придвинулся еще ближе. Входной люк был открыт, и из него выглядывал молодой офицер. Наш переводчик помахал белым флагом и подошел к танку. Я слышал, что он заговорил с русским. После он поведал мне, что сказал советскому офицеру следующее: «Прекратите огонь! У меня есть для вас чрезвычайно важное дело. Повышение и орден вам обеспечены. Вы можете пойти со мной и взять в плен командующего и весь штаб 6-й армии».

Советский офицер до радио связался со своим командиром. Появилось еще два русских офицера и несколько солдат. Они подошли к въезду во двор, где я их встретил. Мы прошли в подвал через боковой вход, который находился рядом с помещением Шмидта. До сих пор он был закрыт мешками с песком, но Шмидт приказал открыть его.

Переговоры велись у меня. Я предложил привлечь к ним командующего. Но Шмидт отклонил это. Очевидно, он хотел в последний раз документально зафиксировать, что в армии все делалось по его воле.

Начальник штаба поручил вести переговоры мне. Сам он намеревался вмешиваться лишь тогда, когда это, с его точки зрения, будет необходимо. Между тем прибыл советский генерал с несколькими офицерами. После приветствия по всей форме он сообщил мне условия капитуляции.[95]При этом он не отвечал ни на один вопрос или представление с моей стороны. Когда я собирался согласиться, в разговор вмешался Шмидт, до сих пор державшийся в стороне. Он хотел выяснить несколько неясных вопросов. Вы, Адам, были бы ошеломлены, как и я, услышав, что спросил Шмидт. Он задал русским следующие вопросы:

Во-первых, может ли фельдмаршал сохранить личного ординарца?

Во-вторых, может ли он взять с собой принадлежащие ему продукты питания?

В-третьих, нельзя ли приставить к фельдмаршалу на время его пути в плен сопроводительную команду Красной Армии для его личной охраны?

Откровенно говоря, мне было стыдно. В последние недели я часто видел Паулюса и говорил с ним. Я не могу представить себе, чтобы он дал Шмидту такого рода поручение.

— В последние дни я был всегда вместе с ним, — заметил я, — и знаю его помыслы. Я тоже считаю, что это исключено. Если бы такого рода вещи вообще занимали его, он сказал бы об этом мне, а не начальнику штаба. Чего же хотел достичь Шмидт этими требованиями? Может быть, он боится наших собственных солдат? Ведь кое-что о его упрямом поведении просочилось и в войска. Сдается, совесть у него не чиста. Как же реагировал советский генерал на эти вопросы?

1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 124
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?