Она была почти уверена, что он не ответит ей. Но она ошиблась. Вскоре на экране компьютера появился его ответ:

«У нас у всех есть потребности».

«Я доверяла тебе. Но ты все разрушил».

«Ты думаешь, я не разочарован?»

«Но ты должен винить лишь себя!»

«За то, что я хотел наполнить свою жизнь чем-то большим, нежели работа?»

«Я никогда не обещала тебе большего, чем шанс продолжить твои исследования».

«Ты не знаешь, чего ты лишилась, сколь сильно я был тебе предан. Может, мне далеко до твоего молодого красавчика-полицейского, но я бы любил тебя сильнее и дольше. Гораздо дольше».

Фицпатрик явно целился в ее самое больное место. Однако Эвелин приказала себе не поддаваться на провокацию.

«Ты не способен на любовь, не говоря уже о чем-то большем. Что ты пытаешься спрятать, удаляя видеозаписи своих сеансов?»

Ответ пришел не сразу.

«Поскольку их больше нет, думаю, ты никогда не уз-наешь».

«А вот тут ты ошибаешься».

Эвелин улыбнулась вопросительному знаку, всплывшему в окошке ответа. Фицпатрик никогда не блистал осведомленностью в современных технологиях. В самом начале Эвелин была вынуждена учить его пользоваться при работе с пациентами их программным обеспечением. Она же убедила его, что оплачивать счета по компьютеру гораздо удобнее, и даже завела для него страничку на «Фейсбуке», чтобы он мог общаться со своими родственниками в других штатах. Просто удивительно, и как только он додумался стереть и заменить старыми новые файлы? Впрочем, сделать это нетрудно.

«Файлы на этих компьютерах дублируются по умолчанию, — написала она. — У меня есть пароль, и я могу войти в облако». Что она и сделала. На это ушли считаные секунды — теперь она знала, какие файлы ей нужны в первую очередь.

Увы, спустя несколько минут она пожалела о своем поступке. Потому что от того, что предстало ее взору, ее едва не вывернуло наизнанку. Фицпатрик показывал Хьюго снимки женщины — с ее лицом, но чужим телом. Женщины с невероятно огромной грудью — Эвелин отродясь такой не видела. Эта красотка вытворяла самые разные вещи: использовала фаллоимитатор, занималась оральным сексом и самоудовлетворялась.

Эвелин выключила компьютер. Видеть это было выше ее сил.

«Как ты посмел!» — написала она.

Когда он не ответил, она поняла, что попала в точку. Когда-то она была благодарна ему, благодарна за то, что он поддержал ее начинание. Теперь же она отказывалась верить, что на протяжении последних пяти лет терпела его, терпела его колкости и выходки. Почему? Ради вот этого? Чтобы он потом использовал ее фотографии во время своих сеансов с Хьюго?

Даже если Амароку повезет поймать убийцу Лоррейн и Даниэль, Эвелин сомневалась, что сама она когда-нибудь восстанет из пепла. Что скажет ее начальница, когда в следующую среду вернется в Штаты? Когда узнает, что двое охранников сдавали заключенным напрокат сотрудницу вверенного ей учреждения? Что Фицпатрик занимался изготовлением порнографических картинок с ее участием, а потом показывал их Хьюго, а возможно, и другим заключенным?

В последнюю неделю дурные сюрпризы валились на нее один за другим. Их точно хватит ей на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, вскоре ее ждал очередной, когда от Фицпатрика пришло новое сообщение. Нет, он прислал ей не слова извинения за свое свинство и даже не гневную отповедь, которой бы она ничуть не удивилась. Это были два коротких слова, но они вселили в нее тревогу: «Хьюго сбежал».

Не в привычках Фицпатрика было обходиться без знаков препинания. Без точки или вопросительного знака Эвелин затруднялась сказать, что это — утверждение или вопрос. Так или иначе, откуда ему известно, что Хьюго не в больнице? Он туда звонил? Или кто-то из Ганноверского дома держит его в курсе событий?

Но если Фицпатрик сбежал с работы, какая ему разница? Странно, что посреди ночи он вдруг решил сообщить ей про Хьюго, особенно после того, как он только что узнал, что она в состоянии просмотреть все видеозаписи, которые он всеми правдами и неправдами пытался удалить.

Эвелин уже было собралась спросить, что он хотел сказать, когда на экране появилось еще одно слово. Стоило Эвелин его увидеть, как тревога сменилась леденящим душу страхом. «Помоги». И снова никаких знаков препинания. Но именно это и вынудило ее поверить. Нет, в ее намерения не входило ехать в город на «БМВ». Хотя бы потому, что погода не позволит ей это сделать.

Но кто-то должен проверить, как там Фицпатрик. Если ему действительно угрожает опасность, она не имеет права сидеть сложа руки — независимо от того, как он с ней поступил и что она на него зла. Поэтому, так и не получив от него после нескольких попыток ответа — ни по электронной почте, ни по телефону, она попыталась связаться с Амароком. Но и здесь ее ждала неудача. Ей оставалось одно: чтобы уехать из тюрьмы, попытаться найти более надежную машину.

Надев теплый комбинезон, в котором она сегодня приехала на работу, она вышла на снег и ветер и бросилась к своей машине. Переехав к Амароку, она на всякий случай положила под сиденье пистолет.

Убедившись, что тот заряжен, и положив его рядом с собой на сиденье, чтобы он был под рукой, она включила зажигание, чтобы прогреть машину, а сама достала из багажника лопату, чтобы откопать колеса от снега. Несмотря на навес, ветром даже на крышу машины нанесло целый сугроб. Снежные наносы были высокими. Хотя чему удивляться? Ее машина вот уже пару дней стоит неподвижно, а значит, ей пришлось очищать от снега и лобовое стекло. Ей нужен обзор, если она хочет объехать вокруг тюрьмы в поисках хоть кого-нибудь из внешней охраны. В столь поздний час их тут вряд ли много. А те, что есть, заняты расчисткой территории от снега. Но ей срочно требовался пикап и снегоочиститель к нему в придачу.

Откапывая свою машину, она смотрела по сторонам — не мелькнут ли фары. Она все еще надеялась, что Амарок приедет за ней. Впрочем, она сильно сомневалась, что заметит его машину, даже если он въедет в ворота. По крайней мере не с того места, где она сейчас стояла, и не в такую метель.

Может, ей стоит поехать одной, спросила она у себя. Ведь Ганноверский дом — это ее детище. Это из-за нее они оба — и Хьюго, и Фицпатрик — оказались на Аляске. Наверно, с ее стороны не слишком честно ожидать, что Амарок или кто-то другой станет рисковать своей жизнью, чтобы разгрести кучу дерьма, в какую превратился Ганноверский дом.

Пока она работала, ей в голову пришла одна мысль — как уже приходила не раз. Вдруг это просто уловка с его стороны? Если Фицпатрик убил Лоррейн и Даниэль, ему ничего не стоит заманить к себе домой и ее, чтобы потом убить. И тогда шанс посмеяться последним будет его. Он уйдет, громко хлопнув дверью, на что, собственно, и рассчитывал. Сейчас он точно рвет и мечет от того, что ей известно, чем он занимался все это время — ведь она видела это своими глазами. Фактически он угробил собственную карьеру, так что по большому счету ему нечего терять. Отчаяние может сделать его крайне опасным.