– Военный? – Новиков присвистнул. – Уверен?

– Абсолютно. Он даже представился. Подполковник Михайлов, командир поисково-разведывательной группы. Сказал, что он из оперативно-тактического центра Генерального штаба. Из Москвы.

– Ого! Серьёзный чувак.

– Именно. И я так понял, что здесь он именно по вашу душу, пастор.

– Он ищет нас?

– Да, но только я бы не спешил радоваться на вашем месте. Во-первых, судя по вопросам, которые мне задавали, они понятия не имеют, кто вы такие на самом деле. Подозревают, что вы здесь с целью диверсии или организации теракта. А может, ради ещё какой пакости. Так что готовьтесь, что вашим статусом в случае поимки будет – «военнопленный».

– Но это же глупость!

– Несомненно. И мы с вами это знаем. Думаю, после того, как они поговорят с вашими людьми, оказавшимися в их распоряжении, им это тоже станет ясно. Весь вопрос в том, как они поведут себя дальше.

– Но ведь если они будут знать, что мы гражданские, обычные пассажиры – они же не смогут причинить нам никакого вреда? У них нет на это никаких оснований!

– Клаус, у того типа, который застрелил женщину у всех на глазах, для этого тоже не было никаких оснований. Я же всё видел. Ей было очень больно, она страдала и жаловалась. Врачи просили его дать им возможность унести её внутрь больницы и оказать помощь. Не я, заметьте, а местный доктор, который встретил этих людей первый раз в жизни. Но этот мерзавец предпочёл просто застрелить её там, на глазах у всех. И был готов убить любого, кто ему помешает. Раненого, пассажира, врача – без разницы. Почему? Ну, кроме того, что он конченая скотина и патологически жестокая сволочь? Просто потому, что он мог это сделать. И прекрасно знал, что ему за это ничего не будет. Я предупреждал вас, пастор, что с правосудием у нас тут не очень хорошо.

Так вот, возвращаясь к тому, как могут поступить военные по отношению к вам. С одной стороны печально, но с другой очень хорошо, что в одной группе с ранеными оказались дети. Это однозначно докажет, что эти люди действительно штатские пассажиры, а не маскирующиеся под них злодеи. Проблема в том, что вас явно сбили, когда вы оказались в нашем воздушном пространстве. Зенитная ракета, истребитель-перехватчик – не важно. Вы же сами сказали, что была множественная разгерметизация. Я не большой специалист в этих вещах, но догадываюсь, что, скорее всего, это результат взрыва рядом с самолётом.

– Мы думали, что просто взорвался левый двигатель.

– Пастор, если бы всё произошло в небе над Швецией, я бы с вами согласился. Но поскольку вас непонятным ветром занесло в гостеприимное небо нашей Родины, мне гораздо охотнее верится в активное участие наших войск ПВО. Если я, конечно, не думаю о них лучше, чем есть на самом деле. И ещё один момент в пользу того, что вас именно сбили. Этого самого подполковника с поисковой группой здесь не было бы, не знай они об инциденте. А раз знают, стало быть, участвовали.

Но мы отвлекаемся, а губы у меня меньше болеть не стали. Так вот, раз вояки сбили неопознанный самолёт, не подозревая о его мирном статусе, то теперь, когда правда вылезла наружу, они постараются максимально засекретить происшествие. У властей наших с вами стран и так не шибко много поводов для тёплых чувств во взаимных отношениях, а если ещё выясниться, что мы, не вникая в детали, снесли пассажирский борт, то их станет ещё меньше. Поэтому я предположу, что узнав подробности, военные постараются максимально засекретить любую информацию об инциденте, самолёте и всех вас.

– Но как? Разве это возможно?

Сергей фыркнул.

– Ещё как, пастор, ещё как. Ваш самолёт в болоте. Небось, скоро совсем потонет, если уже не утоп. Информация о перехвате цели – в руках военных, то есть секретна. Запрятать несколько десятков человек на территории России так, чтобы их никогда не нашли – проще пареной репы. У нас в хорошие времена, когда в стране всё было относительно благополучно, в год несколько десятков тысяч человек пропадали без вести. С концами. А сейчас – кто ж муравьёв считать будет.

– Что же мы теперь будем делать?

– Для начала постараемся максимально тихо унести отсюда ноги. Уже завтра здесь все окрестности будут кишеть наёмниками из службы охраны «Транснефти». Похоже, что у военных здесь нет достаточных ресурсов, раз они обратились к ним за помощью. Из этого, кстати, вытекает неприятный вывод, что заправлять всем будет не подполковник из Москвы, а этот жирный садист. Тем более что он сейчас очень зол. Всё-таки как минимум двоих его бойцов мы вчера завалили. А может и больше. Вы когда шум устраивали, многих зацепили?

Новиков пожал плечами:

– Без понятия. Когда там начали, мы уже сидели на заднем дворе дома, в котором тебя мутузили. Завтра, когда на базу вернёмся, выясним подробности. Но ведь у ребят и не было задачи перестрелять наёмников. Им пошуметь надо было погромче.

– Ну, пошумели-то знатно. Как организовали всё?

– Быстро, шеф, очень быстро. Практически импровизировали. Все ж понимали, что с тебя сразу начнут стружку снимать, а не дай бог им удастся тебя расколоть…

– Ну, это вряд ли.

– Не хорохорься, Андрей, не надо. Ты ж понимаешь, стоило тебе даже не расколоться, а просто так, слегка потрескаться – они бы с тебя живого не слезли. Просеки эти ублюдки хоть на секунду, что ты не простой водила, с тебя бы мясо резали тонкими ломтиками до самых костей, пока ты всё им не выложил бы. Ни к чему это геройство, сам говорил. Даже пастор спорить не стал.

Майер молча кивнул, а Серёга меж тем как будто вспомнил что-то смешное.

– И не только не спорил, а ещё и план предложил, как нам максимально быстро тебя добыть.

– Вот как? Клаус, это правда?

– Нет. Совсем не так.

– Вот только не надо скромничать, пастор, – теперь пришла очередь протестовать Новикову. – Мы—то планировали как? Подкрадываемся всей толпой, окружаем дом, потом вламываемся и вытаскиваем тебя. Просто и без затей.

– Угу. Только там со мной куча народу была. Весело получилось бы.

– Вот именно. Пастор нас сразу тормознул. Мы его не спрашивали даже, а он вдруг раз и говорит – так неправильно.

– Представляю, какие у вас были в тот момент рожи.

– Не то слово. А потом продолжает – надо, мол, вот так и так. У нас челюсти отвисли ещё больше, а потом соображаем – действительно, человек дело говорит!

– А кто решил машину разбить? Это ж как у живого Рустама кусок отрезать. Кто решился-то?

Пастор и Серёга переглянулись.

– Вообще-то вместе решили. Но на всякий случай я Татарину скажу, что это идея Клауса. Там такая история была. Эти типы, когда тебя в тот дом отвезли, сразу заблокировали обе дороги – тот въезд, по которому ты приехал, и второй, с восточной стороны. Так вот, мы сначала думали, что просто обстреляем броневик с другой стороны деревни, но пастор сказал, что этого может быть недостаточно для того, чтобы второй блокпост пошёл к нему на помощь. Нужно что-то громкое. Вот мы репу почесали и решили – гулять, так гулять. Тем более, что с восточной стороны въезд в деревню ровный и прямой, там достаточно просто руль покрепче привязать и педаль газа подпереть. В итоге сняли мы всё с самой старой машины, налили в неё бензину везде, куда только можно – в бачок омывателя, в радиатор, привязали на морду пару канистр, гранаты, взрывчатки пару шашек. Короче, от души, ничего не пожалели. Ты уж извини, что столько времени проваландались, хотели, чтобы всё вышло как надо. От всего сердца. Потом людей надо же было расставить по местам.