Он сделал еще один звонок — на этот раз по номеру, указанному в телефонной книге рядом с фамилией Ф. Р. Драммонд. Как он и надеялся, после продолжительных гудков трубку никто не поднял.

Теперь нужно было действовать быстро. Отмычка прикинул, что в его распоряжении всего один час или чуть больше. Поймав такси, он в считанные минуты был у стоянки, где оставил свою машину. Затем с помощью карты города он быстро добрался до Лейквью, а там без труда нашел дом по адресу, который записал в телефонной будке.

Отмычка внимательно изучил дом с расстояния в полквартала. Это было ухоженное двухэтажное здание с гаражом на две, машины и просторным садом.

Подъездная дорожка скрывалась за огромным кипарисом, надежно защищавшим ее от любопытных взглядов из соседних домов.

Отмычка уверенно подогнал машину под дерево и направился к парадной двери. Замок открылся с первой же попытки.

Внутри стояла полнейшая тишина.

— Кто-нибудь есть дома? — громко крикнул Отмычка.

Если бы последовал ответ, он тотчас сказал бы, что дверь была приоткрыта и он просто ошибся адресом. Но ответа не последовало.

Быстро осмотрев нижние комнаты, он устремился на второй этаж. Там было четыре спальни, все пустые. В стенном шкафу одной, самой большой из них. Отмычка обнаружил две меховые шубы. Он вытащил их и кинул на кровать.

В другом шкафу нашлись чемоданы. Отмычка выбрал самый объемистый и запихнул в него меха. Ящик туалетного столика порадовал его шкатулкой с драгоценностями, содержимое которой также полетело в чемодан, после чего туда же последовали кинокамера, бинокль и транзистор. Отмычка захлопнул чемодан, спустился вниз, где снова открыл его, и к тому, что там лежало, добавил серебряный кубок и поднос. Магнитофон, который он заметил в последний момент, туда уже не влезал и его пришлось нести до машины просто в руке. Другая рука была занята чемоданом.

На всю операцию Отмычке потребовалось не больше десяти минут. Положив чемодан и магнитофон в багажник. Отмычка спокойно отъехал от дома. А примерно через час, спрятав свои трофеи в номере мотеля на шоссе Шеф-Мантэр, отогнав машину на стоянку в центре города, он уже весело шагал в направлении «Сент-Грегори».

По пути в отель под влиянием внезапно проявившегося чувства юмора он опустил связку ключей в почтовый ящик в соответствии с просьбой, выбитой на миниатюрной бирке. А уж организация, продающая бирки, несомненно, выполнит свое обещание и вернет ключи владельцу.

Этот неожиданный улов, подсчитал про себя Отмычка, может принести ему около тысячи долларов.

Заглянув в кафе при «Сент-Грегори», он съел сандвич и выпил чашку кофе, а затем отправился к слесарю на Ирландский канал. Ключ к президентским апартаментам был готов, и, хотя слесарь заломил бешеную цену. Отмычка с легким сердцем заплатил ему.

По пути назад Отмычка с радостью отметил, что солнце благосклонно сияет с безоблачных небес. Это, как и нежданные щедроты сегодняшнего утра, было явно добрым предзнаменованием, предвестником успеха главного предприятия, осуществление которого приближалось. Отмычка почувствовал, что былая вера в свой талант и чувство непобедимости вернулись к нему.

11

Над Новым Орлеаном лениво плыл полуденный звон колоколов. Их мелодия контрапунктом проникала в президентские апартаменты на десятом этаже, ибо окна здесь — для более эффективного действия воздушного кондиционера были герметически закрыты. Герцог Кройдонский, нетвердой рукой наливавший уже четвертый за сегодняшний день стакан виски с содовой, услышал звон колоколов и взглянул на часы, чтобы сверить время. Недоуменно покачав головой, он пробормотал:

— И только-то!.. Ну и тянется же время… Самый долгий день на моей памяти.

— Рано или поздно это кончится, — раздался голос герцогини, сидевшей на софе и безуспешно пытавшейся вчитаться в книгу стихов У. X. Одена[10]. Тон ее при этом был менее суровым, чем тот, который герцог привык слышать за последние дни. Как и ее супруг, герцогиня с прошлой ночи пребывала в состоянии постоянного напряжения: она все время думала об Огилви и о злополучной машине, которые были уже где-то на севере, — но где? С момента их последней встречи с начальником охраны отеля прошло уже девятнадцать часов, а от него до сих пор не слышно ни слова.

— Черт бы его побрал! Да неужели этот тип не может позвонить? — Герцог нервно шагал по гостиной, в таком состоянии он был уже с самого утра.

— Мы же условились, что не будем поддерживать связь, — мягко напомнила ему герцогиня. — Так меньше риска. Кроме того, если машина, как мы надеемся, спрятана на день, он ведь тоже скрывается от лишних глаз.

Герцог в который уже раз снова склонился над развернутой дорожной картой компании «Эссо». Пальцем он обвел район вокруг города Майкон, штат Миссисипи.

Он сказал вполголоса:

— Как это близко, дьявольски близко! И ведь сегодняшний день… ожидание… сплошное ожидание! — И, отойдя от карты, пробормотал: — Парня ведь могли и обнаружить.

— Очевидно, этого не случилось, ибо в противном случае мы бы так или иначе об этом узнали.

Перед герцогиней лежал дневной выпуск «Стейтс-Айтем», она специально посылала за ним секретаря в вестибюль. Кроме того, они все утро просидели у радио, слушая последние известия, которые передают каждый час. Вот и теперь из приемника приглушенно доносился голос диктора, но говорил он об ущербе, причиненном ураганом в Массачусетсе, а до этого передавали заявление Белого дома по Вьетнаму. Как в газете, так и в утренних радионовостях содержались упоминания о дорожном инциденте и ведущихся розысках, однако ничего нового сказано не было.

— И потом, у него ведь оставалось всего несколько часов прошлой ночью, чтобы вести машину, — сказала, как бы успокаивая себя, герцогиня. — Этой же ночью все будет иначе. Он может выехать, как только стемнеет, и к завтрашнему утру уже будет в безопасности.

— В безопасности! — Герцог с сумрачным видом снова взялся за виски. — Очевидно, только об этом нам и надо думать. А не о том, что случилось. А ведь та женщина… ребенок. В газетах были их фотографии… Вы, вероятно, видели.

— Обо всем этом мы ведь уже говорили. И ни к чему снова все ворошить.

Но герцог, казалось, не слышал ее.

— Похороны сегодня днем… Могли бы, по крайней мере, пойти туда.

— Вы не можете и прекрасно понимаете, что не пойдете.

В красивой просторной комнате наступило тягостное молчание.

Его прервал резкий звонок телефона. Они посмотрели друг на друга — ни тот, ни другая не хотели подходить. У герцога на лице задергался мускул.

Телефон прозвенел еще раз, потом замолк. Сквозь смежную дверь до них долетел приглушенный голос секретаря, ответившего по параллельному аппарату.