отказывается. Что тоже способствует формированию атмосферы недоверия и подозрительности.

Подобный способ подсчета ставит под сомнения реальный смысл так называемых «майских указов» президента В. В. Путина, согласно которым зарплата преподавателей должна увеличиться к 2018 г. и достигнуть уровня, в два раза превосходящего средние зарплаты по региону. Понятно, что если на сегодняшний день манипуляция с цифрами позволяет рапортовать о достижении уровня, далекого от реальности, то ничего не помешает и в 2018 посчитать скудные преподавательские зарплаты так, чтобы они в строчках отчета выглядели хоть в два, хоть в десять раз выше, чем они есть на самом деле.

Следует отметить, что доходы преподавателей в настоящее время во многом зависят от специальности. Из общей массы выделились престижные специальности, пользующиеся коммерческим спросом: юриспруденция и экономика. Преподаватели юридических и экономических дисциплин имеют доходы существенно выше средних по социальной группе. Понятно, что получить достоверные данные о доходах достаточно сложно. Однако об этом можно судить по косвенным признакам: стоимость защиты диссертации по юридическим или экономическим наукам во много раз выше стоимости «остепенения» в непрестижных дисциплинах: истории, филологии, технических науках. Понятно, что платить высокую цену за получение степени имеет смысл в том случае, если существуют возможности конвертировать степень в деньги.

Особый вопрос: зарплаты университетской администрации. Согласно постановлению Правительства Российской Федерации от 13 марта 2013 г., ректоры высших учебных заведений обязаны публиковать отчеты о своих доходах и имуществе. Этим же постановлением определен порядок предоставления указанных сведений. Общество, которое, в целом, и без того осознавало, что ректоры – люди небедные, было поражено открывшимися цифрами.

Таблица 2. Уровень доходов ректоров российских государственных вузов[295]

То есть средний доход ректора оказался выше среднего дохода преподавателя вуза более чем в 12 раз. С учетом того, что средняя официальная зарплата преподавателя выглядит явно завышенной, разница получается огромная. Понятно, что доход ректора формируется большей частью за счет возглавляемого им учебного заведения. Получается, что один только ректор обходится в ту же сумму, что целый коллектив небольшого факультета. Если принять, что коллектив факультета состоит в основном из доцентов с зарплатой 15 тыс. руб., то один ректор стоит столько же, сколько 25 доцентов. Даже если учитывать больший объем ответственности ректора в сравнении с рядовым доцентом, разница эта выглядит несправедливой.

Таблица 3. Средний уровень доходов ректоров госвузов по России

Коррупционные схемы. По мере деконструкции советской системы, с возникновением платного образования, баланс несколько изменился. Суммы взяток уменьшились: не было смысла платить взятку, сильно превышающую стоимость платного обучения.

Впрочем, следует оговориться, что в некоторых случаях взятка могла превышать стоимость официального платного обучения. Причиной этого была большая престижность обучения на бюджетном месте. Обучение студента на бюджетном месте означало либо его бо́льшую одаренность и глубокие знания, либо более широкие финансовые и властные возможности родителей. «Устроить ребенка на бюджет» – считалось важным престижным достижением, и денег на него не жалели. Кроме того, следует отметить, что иногда родители включали коррупционную схему, не ставя в известность ребенка – будущего студента, чтобы не снижать его самооценку и сохранить в нем убежденность, что он всего добился сам.

Однако, несмотря на отмеченные выше обстоятельства, суммы взяток с введением платного обучения все-таки снизились. Вместе с тем в условиях правового нигилизма и аномии, установившихся в обществе в эпоху, называемую «лихими девяностыми», моральные и юридические нормы оказались размыты и не могли уже служить сдерживающим фактором на пути коррупции. Взятки при поступлении стали массовым явлением.

Практически 100 % абитуриентов, поступавших на престижные специальности (юриспруденция, экономика), проходили в вуз через коррупционные схемы. Иногда взятки маскировались под гонорар за индивидуальное репетиторство у членов предметных комиссий «с гарантией», иногда давались безо всякого прикрытия – как «плата за поступление».

Причем, как ни странно, качество стартовой подготовки студентов упало не сильно. В условиях 100 %-ной коррупции возникал своеобразный конкурсный отбор. Члены комиссии, вовлеченные в «схему», стремились работать с абитуриентами, хорошо учившимися в школе. Делалось это для того, чтобы избежать проблем в дальнейшем, ведь, как было сказано, помимо ответственности за поступление в вуз, подразумевалось, что и по ходу учебы преподаватель будет осуществлять поддержку студента.

В случае если студент совершал серьезный проступок или просто накапливал академические долги, деканат начинал работу по разрешению сложившейся ситуации с выяснения, «чей» это студент. То есть при помощи какого преподавателя он поступил в вуз и кто, таким образом, несет за него ответственность.

Введение единого государственного экзамена (ЕГЭ) существенно изменило направление коррупционных потоков, которые теперь практически полностью идут в стороне от вузов. Возможность брать взятки еще сохраняется у чиновников от образования и отчасти у работников школ, однако вузовские преподаватели потеряли властный ресурс в этой сфере, тем самым потеряв возможность брать взятки. С точки зрения этики, это привело к некоторому улучшению ситуации. Преподаватели вузов стали праведниками поневоле. Однако в статусном плане это отбросило их далеко вниз по общественной лестнице, поскольку в коррумпированном государстве возможность участвовать в коррупционных схемах – существенный критерий социальной стратификации. Возможно, именно этим объясняется столь негативная реакция именно вузовских преподавателей на введение ЕГЭ. Потеря контроля над процессом поступления в вузы сильно ударила по их общественным позициям.

Уровень образования. Как было сказано выше, уровень образования у вузовских преподавателей всегда был и остается высоким. Это одна из самых высокообразованных групп населения. Кроме того, как уже упоминалось выше, за последнее время отмечается рост так называемой «остепененности»: численность преподавателей, обладающих учеными степенями и званиями, растет как в абсолютных, так и в относительных числах.

Вместе с тем формы образования вузовских преподавателей остаются несколько консервативными. Обладая глубокими познаниями в сфере своей непосредственной научной специальности, многие доценты и профессора демонстрируют недостаточный уровень владения иностранными языками. Прежде всего, конечно, английским. Отсутствие языковых навыков является серьезным препятствием для выхода отечественной науки на широкую мировую арену. Существенная часть преподавателей осознаёт этот пробел в образовании, но ликвидировать его в сложившейся непростой ситуации им не хватает ни времени, ни сил.

Престижность. Вместе с высокими доходами и возможностью участия в коррупционных схемах исчез и престиж преподавательской деятельности. Некогда успешный доцент пополнил ряды нищих «бюджетников» и затерялся среди них.

Впрочем, падение престижа происходило медленнее, чем уменьшение материальной базы. Во-первых, действовала инерция общественного сознания. Отблеск былого престижа стерся не сразу. Во-вторых, некоторые представители преподавательского сообщества всё-таки смогли относительно успешно вписаться в новый порядок вещей. Хотя и не на былом уровне, но все-таки новая ниша была найдена.

В российском обществе после перестройки остро не хватало престижных