Обычно в разминочной зоне нет тех людей, которые хотели бы получить мой автограф.

Она усмехнулась, взяв блокнот из моих рук и начертив там красивую роспись, наполненную завитками и узорами:

— Держи, Каролина.

— Вы знаете как меня зовут?! — с перепугу ляпнула я.

— Мы пусть и катаемся под единым флагом, но всё-таки остаёмся соперниками. Я предпочитаю досконально изучать конкурентов, особенно сейчас — когда моё время на исходе.

— Прекрати шугать детей, Турманова, — крикнула девушка, пробегающая мимо нас.

Эту темноволосую красавицу я знала не понаслышке, ведь тренировалась с ней на одном льду. Виолетта Гофман была ещё одной взрослой представительницей большого спорта. Она была всего на год младше Лизы и каталась под знаменем Сияющих уже больше семнадцати лет, попав в подготовительную группу к самой Ирине Владимировне Славянской. Тогда старший тренер сама тренировала детей с четырёхлетнего возраста, подготавливая их к дальнейшим испытаниям большого спорта. Позднее была создана подготовительная группа с тренерским составом, который Ирина Владимировна одобряла самолично, в которой как раз и занималась я, до попадания в ряды Сияющих.

— Тебя шугать можно, а твоих подрастающих протеже нельзя? Это как-то несправедливо, Гофман, — Елизавета показала Виолетте неприличный жест, на что та скривила ответную гримасу. — А вообще, Мороз, — она аккуратно вырвала листок из моего блокнота и протянула его мне. — Ты тоже распишись, а я в рамку у себя дома повешу.

В этот момент я думала, что словила сердечный приступ и слуховые галлюцинации, поскольку даже не думала, что действующая чемпионка мира и претендентка на новое золото мира в этом сезоне может попросить у меня автограф.

— Я сохраню, — сказала она, когда я протянула ей листочек с корявыми буквами, формирующими подпись. — И на будущее, ставь подпись уверенней. В этом нет ничего особенного. И да, голову выше, ты сегодня как никак выступаешь перед целым стадионом. Удачи, новичок.

— Вот она чувырла то, — сказала мне Гофман, которой явно наскучила разминка, когда Лиза вернулась к упражнениям. — Строит из себя хер пойми что. Но если вдруг она тебя спросит, то я её люблю.

— Она претендентка на всё золото мира. Легенда во плоти.

— Нифига себя, — девушка недовольно фыркнула. — А я кто тогда? Так, массовка?

— Нет, конечно, ты тоже легенда, просто с ней я вижусь впервые. А вот ты… — я призадумалась, вспоминая все те моменты, когда она и ещё пару старших представителей большого спорта не давали нам покоя. — Не давала мне покоя долгие годы, постоянно строя из себя второго тренера.

— Ну погоди у меня, мелочь. На льду решим кто кого переплюнет!

Несмотря на то что Виолетта была старше меня на целых восемь лет, общались мы с ней на равных. Её не заботило то, что я была всего лишь мелким червём, а она двукратной чемпионкой мира и многократной чемпионкой страны. Мы обе выросли под флагом «Академии Сияющий», а значит были частью одной большой семьи, готовые выручить друг друга в любую минуту.

Гофман и Турманова знали друг друга чуть ли не с младенчества, постоянно соревнуясь во всём, что попадалось им под руку. И фигурное катание не стало исключением. Елизавета также, как и Виолетта, начала кататься в группе у Ирины Владимировны, однако спустя год переехала в другой город и начала строить свою спортивную карьеру на новом месте. Но такой расклад не помешал девочкам стать близкими подругами, встречаться на соревнованиях и сохранять дух соперничества. И пусть сейчас между ними тысяча километров, но они часто приезжают друг к другу в гости во время сезона и почти всегда проводят каникулы в совместном домике в горах.

— Что стоим? У нас все звания мира чтоль получены? Или медали на планете закончились? — рявкнула на нас Славянская, появившаяся в дверном проёме. — Ладно эта старая кляча, — она указала свистком в сторону Виолетты. — Но ты, птенчик мой, неоперившийся, какого хрена прохлаждаешься? Ноги в зубы и пошла работать, иначе вышвырну отсюда раньше, чем сможешь прыгнуть свой первый прыжок.

— Да ладно вам, Ирина Владимировна, — Виолетта уселась на коврик, чтобы растянуть затёкшие мышцы, когда я отправилась отрабатывать прыжки. — Оставьте девочку в покое, ей и так не по себе.

— Ты, чудо моё в перьях, посмотри где она находится и сколько ей лет, и уже потом учи меня уму разуму. Ей нельзя давать спуску, иначе она сорвётся.

— Вы думаете она достаточно сильна, чтобы составить конкуренцию таким как мы? Мне двадцать два года, а я буду соревноваться с четырнадцатилетней… Это даже звучит смешно.

— Она ещё не дотягивает до вашего уровня, это ты верно подметила. Но эта девочка — революция в мире фигурного катания. Она должна проложить юниоркам путь во взрослый спорт, несмотря на их возраст. Сейчас она одна такая, которая в четырнадцать лет катается в одной разминке с вами. Посмотри на списки, там всем новичкам — шестнадцать, семнадцать лет, самая младшая там пятнадцатилетняя Вирская, поэтому Мороз точно запомнится, пусть и не выдающимися набором элементов, а как первооткрывательница, но на неё точно сделают ставку.

— Я видела в заявке тройной Аксель. Вот это конечно невыдающийся набор. Не слишком вы замахиваетесь, Ирина Владимировна?

— Она на тренировке то его прыгнуть стабильно не может, а тут и вовсе развалится.

— А если нет? Если сделает всё чисто и по баллам приблизится ко мне или Лизе?

— Тогда ваша пенсия будет ещё ближе, чем планировалась. Ты ведь всё понимаешь. Она моложе, а значит выносливей, у неё ничего не болит, а значит она не отдыхает. Такие нам и нужны.

— Это убийство малолетних. Если они будут жить в таком режим, то через пару сезонов их можно будет отправлять на скамейку списанных игроков.

— К этому всё и идёт, Виолетта. Вы — это последнее возрастное поколение. Так что не ударь в грязь лицом, Гофман. Не дай ребёнку сделать такую профессиональную спортсменку как ты. Иначе это будет твой самый большой позор. Настолько большой, что даже хуже, чем семь падений в произвольной программе.

— Будет исполнено, Ирина Владимировна. Этот сезон останется за мной.

— Не сомневаюсь, но обещания мне не нужны. Возьми и покажи, что ты лучшая. «Академия Сияющих» работает на результат, а не на пустые клятвы.

— Умеренность, сдержанность, терпение, выдержанность, — прошептала девушка на выдохе.

— Никому и никогда не показывай свои слабости. — Закончила за неё Славянская. — А теперь иди одевайся.

— Расслабься и соберись, — рявкнула на меня Славянская, когда я в очередной раз допустила ошибку при разминке тройных прыжков. — Ноги напрягать ты совсем не собираешься? Здесь заход был кривым и руку совершенно