— Задачка не из простых…

На заглавной странице было написано «The G.М. Case». Синие чернила не поблекли, буквы были округлыми.

— Только здесь другой почерк. — Тосия ткнул пальцем.

— И правда, более мягкий, — ответил Акуцу.

Он решил сразу указать на момент, который его волновал.

— Если б это был план преступления, то должны были быть использованы слова plan или plot. Case — это всё-таки значит «дело». Обычно «делом» называют то, что уже произошло.

— Только в этом месте писал кто-то другой. Может, как раз Софи…

— Возможно.

Первая половина записей была посвящена деталям дела похищения Хайнекена. Вторая часть начиналась с описания пятерых друзей детства, родившихся в Амстердаме, в районе Йордан. Рассказывалось об их семьях, о происхождении их прозвищ, неудачах в бизнесе. За этим следовал рассказ о первом после войны случае похищения предпринимателя в Нидерландах в 1977 году — возможно, именно этот случай они взяли за пример. Перелистывая страницы, время от времени заглядывая в словарь, иногда пропуская какие-то куски, Акуцу вспоминал лицо Тацуо, когда они стояли перед Йоркским собором. Умное лицо, расчётливый выбор слов — ничего в нём не изменилось.

— Это не он? — произнёс Тосия.

Акуцу поднял голову и посмотрел вперёд. В ресторан зашёл мужчина небольшого роста, одетый в чёрную куртку. Журналист посмотрел на часы — до назначенного времени оставалось десять минут.

— Да уж, по одному возрасту трудно определить…

— Пойдёмте, — сказал Акуцу, потянувшись за рабочей сумкой и пальто, лежащими на заднем сиденье.

Он вышел из машины и накинул пальто на плечи. Ветер, дувший со стороны Внутреннего моря, был на удивление тёплым. Акуцу не стал застёгиваться, пошёл прямо так. Тосия лишь обмотался шарфом, оставив пальто в машине; правда, плотный шерстяной жакет на нём выглядел очень тёплым.

Закусочная суши представляла собой скромное здание, второй этаж которого был облицован цинковыми листами. Этакая забегаловка для местных. Судя по тому, что Накаи назначил встречу именно здесь, он был завсегдатаем этого заведения.

Акуцу пригнулся под свисающим норэном и отодвинул раздвижную дверь.

— Добро пожаловать, — произнёс хозяин в белом поварском жакете.

Вдоль стойки выстроились шесть деревянных стульев, на одном сидел средних лет мужчина в костюме. Всё помещение было величиной в четыре с половиной татами без внутренних перегородок-фусума. На татами во главе стола сидел, склонившись над кружкой пива, несмотря на раннее время, тот самый мужчина, которого они приметили ранее. Чёрную куртку он так и не снял — видимо, мёрз. Передняя часть его головы была покрыта редкой порослью, на широком лбу красовался шрам сантиметра в три. Взгляд пронзительный, неприятный.

— Господин Накаи? — обратился к нему Акуцу. Мужчина нехотя кивнул.

«Похоже, нелегко нам придётся», — подумал журналист, снимая пальто. Они сели по другую сторону стола.

— Меня зовут Акуцу, я из газеты «Дайнити». Спасибо, что нашли время встретиться с нами. Это господин Сонэ, он помогает мне со сбором материала.

Акуцу протянул визитку, а Сонэ, сидящий сбоку, лишь назвал себя и отвесил лёгкий поклон, видимо, не желая давать свою визитку.

— А господин Сонэ-то с какой стати здесь?

— Его покойный отец был приятелем господина Икусимы.

Акуцу сказал первое, что пришло ему на ум и что звучало достоверно. Но, похоже, Накаи было всё равно. Он снова приложился к кружке с пивом.

— Я не стал дожидаться, уже сделал заказ. Вы тоже заказывайте, что хотите.

Накаи криво ухмыльнулся, будто сказал что-то смешное. Он заказал суп-мисо акадаси и большой набор нигири-суши. Тосия и Акуцу заказали то же самое. От рекомендованного Накаи спиртного они отказались, сказав, что ведут машину по очереди.

Когда принесли суши, Акуцу достал блокнот и без промедлений приступил к интервью: памяти пьяного человека доверять нельзя.

— В первую очередь мне хотелось бы узнать про поджог здания фирмы «Строительная компания Кэйё». Сколько сотрудников в ней работали?

— Ну, таких добросовестных мужиков человек пятнадцать-шестнадцать… Я-то чисто заходил время от времени, так что точно не знаю.

— Вы в курсе, что ваш начальник Аоки был замешан в деле «Гин-Ман»?

— Да, знал. Наша группировка самое большое человек десять была. Все знали, кто чем занимается. Не то чтобы я напрямую слышал, но знаю, что мы и под «Гинга», и под «Мандо» рыли.

— А кто из членов банды сбежал после поджога?

— Цумура Кацуки. Такой накачанный был… Хороший мужик. Иногда заносило его, правда… Он и поджёг. Двое наших сгорели.

Акуцу уточнил, как пишется имя Цумура Кацуки иероглифами и его возраст. Во время пожара ему было ближе к тридцати. Затем журналист без долгого вступления спросил о мотивах поджога.

— Летом дело было, бейсбольный сезон у старшеклассников; Цумура деньги стащил, чтобы ставки сделать. Ну, его в офисе «Кэйё» повязали и поколотили палками. Вот прям так связанный, он, должно быть, как-то перекатываясь… и пацан-школьник ему помог. Короче, освободился, да и поджёг. Погибли двое: один из руководства и парень молодой из охраны, оба дремали на втором этаже. Цумура и пацан сбежали. Оба погибших были из группировки. Что там случилось, точно неизвестно.

— А школьником этим был Иноуэ Соитиро?

— Да, сын Икусимы Хидэки. Поговаривали, что босс взял на себя долги Икусимы, а жену и сына забрал к себе типа заложниками.

— А что стало с Икусимой Хидэки?

— Слышал, что он удрал.

— То есть Аоки дал Икусиме деньги взаймы, тот скрылся, и он взял в заложники его жену и ребёнка?

— Ну да.

Накаи ничего не знал о том, что Аоки убил Икусиму. Было что-то зловещее в том, что Аоки скрыл факт убийства даже от близкого крута. Получается, что он никогда не рассматривал Икусиму как сообщника.

— Над сынишкой-то его наши мелкие сошки здорово издевались. Нехорошо так говорить, но угрюмый он был типчик. Я о нём года два заботился, так ни одной приветливой улыбки от него не увидел. А вот к Цумуре он привязался.

Накаи съел нигири с прозрачным кальмаром и допил пиво. Затем, подозвав хозяина, стоящего за стойкой, заказал бутылочку холодного саке.

— А куда скрылись беглецы, так и не удалось узнать?

— Погоня-то была. Выяснилось, что они бежали в западном направлении, но поймать их не удалось.

— И полиция не смогла их арестовать, так? Инциденты со смертельным исходом, случавшиеся в ходе разборок внутри банд, не освещались в прессе, особенно в незначительных случаях. Полиция это тоже прекрасно осознавала. И хотя поджог считался тяжким преступлением и необходимое расследование было произведено, мотивации у полиции, похоже, особо не имелось. В статье о поджоге, опубликованной в то время, даже фотографии жертв не опубликовали.