— Поэтому мы и хотим поговорить с ним. Играя в «сломанный телефон», правды не добьёшься. Когда он безвинно оказался вовлечённым в преступление, в неслыханное преступление, когда столкнулся с болезненными изъянами общества, разве мы постарались облегчить его страдания? Каждый из нас в ответе за это. Нужно связать всё воедино, а чтобы это сделать, нужны слова.

Речь взбудораженного журналиста стала сложнее. Хозяин ресторана стоял, не поднимая на него глаз.

— Вам известно, какой путь проделал Соитиро-сан? А если известно, разве не хотите, чтобы он смог хотя бы повидаться со своей матерью? — глухо спросил Акуцу, и глаза его слегка увлажнились.

Такая искренность тронула Тосию. Он вспомнил слова Акуцу, когда тот пришёл в его ателье. Уж не встречу ли Соитиро с матерью имел тот в виду, когда говорил о «будущем»?

Он всё время размышлял над этим. О преступлении, об обществе и, наконец, о жертвах. Акуцу — до глубины души добрый человек, подумал Тосия.

— А мать Соитиро жива?

— Не знаю, но если жива, то я намерен её найти.

— Хм…

Глядя на потерявшего дар речи хозяина ресторана, Тосия ещё раз подумал, насколько же хороший человек этот Акуцу. Ему стало стыдно за то, что он продолжал оставаться сторонним наблюдателем, и его охватило острое желание дать волю своим чувствам. Он тоже мог помочь вернуть Икусиме Соитиро его жизнь. Тосия перехватил взгляд хозяина ресторана и произнёс:

— В августе я нашёл у себя дома кассету и тетрадь. В тетради излагался план дела «Гин-Ман», написанный моим дядей. Преступником, с которым встречался Акуцу-сан, был мой дядя.

У хозяина забегаловки от неожиданности открылся рот. Даже на лице Акуцу застыло удивлённое выражение.

— Дядя составил план по просьбе своего старого приятеля Хидэки, отца Соитиро. Вот такая предыстория. На найденной кассете был записан мой голос. Тот самый голос, которым озвучивали угрозы. Я и Соитиро-сан являемся и жертвами и родственниками преступников.

Хозяин ресторана стоял, плотно сжав губы. Сидевший по соседству Акуцу ткнул пальцем под стойку.

— Думаю, там, на нижней полке, в шкафу для продовольствия, у вас стоит магнитофон.

— Ну… Ну да, стоит.

— Кассету на нём можно послушать?

— Ну, можно.

Тосия вспомнил звуки песни, которые они услышали перед тем, как войти. Вот почему Акуцу всё рассматривал стойку, пока хозяин готовил им еду. Журналист вопросительно посмотрел на Тосию, и тот кивнул, давая своё согласие. Акуцу достал из рабочей сумки пакет с кассетой.

— Это кассета, отыскавшаяся в доме господина Сонэ.

Хозяин вставил кассету в магнитофон, стоящий внизу полки, и нажал кнопку воспроизведения.

Раздался щелчок, и на заднем плане послышался шум. Начался разговор между отцом и хозяйкой бара. Потом запись на секунду прервалась, и послышался детский голосок, его голос, поющий песню:

— «Я, я засмеюсь…»

Хозяин прикрыл глаза и произнёс: «Это Кадзами Синго». Незамысловатое, трогательное исполнение. Когда оно закончилось, звуки аплодисментов и бубна стали громче, потом запись снова прервалась. В наступившей тишине два человека, слушавшие кассету впервые, превратились в слух. Опять послышался неприятный треск.

— «Авто-бусная оста-новка, Дзё-нангу, ска-мейка…»

Будто убедившись, что это тог же самый голос, Акуцу и хозяин забегаловки, не сговариваясь, испустили вздох.

— «В направлении Киото проехать по линии Итиго… два километра, автобусная остановка, Дзёнангу, скамейка, сесть сзади».

Запись прервалась.

— Это всё, — произнёс Тосия.

— Всё совпадает, — печально пробормотал Акуцу.

— Я про запись совсем ничего не помню. Но думаю, что Соитиро-сан, который в то время учился во втором классе, должен что-то помнить. И если он знал об этом, то представляете, как он переживал…

— Секундочку… Извините. — Хозяин забегаловки отвернулся, плечи его дрожали. Возможно, слова Тосии о переживаниях Соитиро разбудили в нём какие-то воспоминания.

— Чем больше я узнавал про его первую половину жизни, тем больше меня преследовала мысль: «За что?!». Желание поделиться секретом, излить все переживания, хотя бы частично, — мне это так понятно… Не могли бы вы передать ему, что пора сбросить бремя со своих плеч и что есть человек, который готов его выслушать?

Акуцу и Тосия поднялись и низко поклонились. Пока Тосия говорил, стоявший к ним спиной хозяин повернулся и облокотился на разделочный стол.

— Хорошо. Я спрошу у Соитиро.

— Правильно ли я понял, что вы знаете, как с ним связаться?

Хозяин посмотрел на Акуцу покрасневшими глазами и кивнул.

— Но детали вы спрóсите у него.

— Напоследок ещё лишь одно. Где он и чем занимается?

— Работает в Токио в обувной мастерской.

Живой… При этой мысли Тосия без сил опустился на стул. Его переполняло чувство благодарности, на глаза навернулись слёзы. Крепко стиснув ладони на груди, он молился неведомым богам.

Кусок обоев в правом углу, запачканный смолой, отошёл от стены, и его вовсю трепал воздушный поток из кондиционера.

Столичный округ Токио, город Хатиодзи, кофейня. Похоже, здесь пытались продавать ещё и закуски: часть места на стойке занимали коробочки с разного рода овощами. Это была классическая кофейня, где площадь помещения обратно пропорциональна количеству посетителей: пространства и посадочных мест много, а гостей — всего ничего. Лишь за столиком у входа сидела мрачного вида женщина. Она ела бургер, держа его руками в перчатках с обрезанными кончиками пальцев.

Отдельных комнат здесь не было, но в глубине, по левой стороне, имелся небольшой закуток; в него был втиснут деревянный стол на четверых. На втором этаже располагалось жилое помещение; туда, поверх закутка, вела лестница, поэтому скошенный потолок был очень низким. Сидящий во главе такого стола, в самой глубине закутка, должен был страдать от клаустрофобии. Вместо стула там стояло что-то типа скамейки, застеленной овчиной.

Немного поколебавшись, Акуцу и Тосия выбрали стол в закутке, подальше от чужих глаз. Согласно этикету, они не стали садиться на скамейку во главе стола, сойдясь на том, что поменяются местами, если там окажется совсем уж тесно. До встречи оставалось двадцать минут, поэтому оба заказали горячий кофе.

Хозяин «Сэйкаро» Митани Кодзи позвонил Акуцу вечером на следующий день после их визита. Объяснил месторасположение кофейни, недалеко от места работы Соитиро, и сказал, что тот настоял на том, что придёт один — не хотел лишних хлопот для Митани, живущего в другом городе. По телефону Митани был немногословен, но в конце разговора сдавленным голосом произнёс: «Позаботьтесь о нём».