которые можно назвать не иначе чем смертельными – одна сторона открытая, без перил, и освещена лишь светом факелов. Все спроектировано так, будто сама дорога в подземелье – уже смертный приговор. Я цепляюсь за руку Зандера без стыда, совершенно не желая узнавать, насколько долго придется падать, если поскользнешься.

– Ваше Высочество. – Страж низко кланяется, а затем с ворчанием распахивает тяжелую железную дверь.

Все мои чувства мгновенно атакует зловоние плесени, мочи и ржавого металла, сопровождаемое какофонией низких стонов.

Высвободив руку из моей хватки, Зандер кладет ее мне на поясницу, а затем толкает меня через порог. Я прижимаю уголок накидки к носу, в попытке отгородиться от неприятного запаха, прежде чем меня вывернет наизнанку, и иду вперед по темному коридору. Камеры выстраиваются в ряд по обеим сторонам, закрытые, если не считать маленьких зарешеченных окошек в дверях. Хрипящий кашель, будто прямо из глубины души, заставляет меня сжимать зубы от жалости.

Чем они заслужили свое место здесь? И заслужили ли вообще?

Я тихо ступаю по проходу, не желая привлекать внимание и видеть их несчастные лица. Мыши снуют туда-сюда, запрыгивая в дыры, образовавшиеся в стенах, и так же легко выбираются из них.

На полпути мы проходим мимо двух мужчин-стражей в кожаном одеянии, похожем на одежду Абарран: у одного три светлые косы, как у нее, у другого полностью голый скальп. Это, без сомнения, элитные воины Легиона. Они наклоняют головы и отходят в сторону, но молчат, когда мы проходим мимо, выражения лиц пусты.

Зандер сжимает рукой мое запястье, останавливая меня. Затем наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Единственное преимущество, которое у нас есть перед ним, это то, что он не знает, на чьей ты стороне.

Преимущество, которое мы можем потерять в мгновение ока. Во мне бурлит адреналин, и я пытаюсь отыскать храбрость. В этом я была хороша – выманивать информацию из людей, ничего не подозревавших о моих мотивах. Но тогда я была в своей стихии, в своем родном городе, в другом мире – буквально. Я была незнакомкой в миллионном рое людей, невинным «никем» с коллекцией имен, которыми могла козырять в угоду себе. Я вышла из игры ровно в ту секунду, когда Софи подсела ко мне в том баре. Ну а теперь я должна играть роль сестры этого парня. Я понятия не имею, какой на самом деле была принцесса Ромерия, ведь все, что мы о ней знаем, было лишь притворством и ложью.

– Он должен думать, что ты сама нашла сюда дорогу.

Я киваю, не доверяя своему голосу.

– Последняя клетка справа.

Оставив Зандера, я, затаив дыхание, иду дальше. Чем глубже я погружаюсь, тем тише становится. Отсчитываю еще девять клеток, прежде чем дохожу до последней, она в тупике. Я всматриваюсь в темноту за зарешеченным окном, ища обитателя камеры, но внутри кромешная тьма, несмотря на свет факела у двери.

– Тайри? – говорю я шепотом. Ничего. – Тайри… – Я задыхаюсь, когда внезапно передо мной появляется окровавленное мужское лицо со знакомыми голубыми глазами, уставившимися на меня.

– Я думал, ты никогда не придешь. – Его грязные пальцы сжимают прутья, ногти сильно обкусаны. Тайри заглядывает мне за спину, ищет стражей или сопровождающих. – Как ты сюда попала?

Сердце колотится в груди.

– У меня осталась парочка друзей. – Ложь, которую он никак не сможет опровергнуть. Тайри выглядит неплохо, не так, будто его истязали. – Они причинили тебе боль?

– Боль? – шипит он, поднимая руку, чтобы показать свежую рану на бицепсе. – Каждое утро, едва я проснусь, этот демон здесь, режет меня своим клинком, хочет ослабить.

Я вздрагиваю.

– Абарран. Она чудовище.

Эмпатия – всегда быстрый способ притупить страх, успокоить людей, чтобы те заговорили.

– Вчера забрали Родрика и Кьева и не вернули. Они еще живы? – Голос Тайри низкий, он говорит быстро.

– Насколько я знаю, да.

Я не спускаю с него глаз, борясь с желанием отыскать в тени Зандера. Я чувствую его там, его стальной взгляд застыл на мне, уши навострились, подслушивая как слова Тайри, так и мои – на предмет обмана. Зандер прав. Если я намекну на то, что не одна здесь, Тайри мне ничего не скажет. Хитрость заключается в том, чтобы выдать как можно меньше.

– У меня мало…

– Ты должна вытащить нас отсюда. У нас еще слишком много работы.

– Я стараюсь, но это нелегко. Они мне не доверяют.

– Кажется, ты сумела обмануть их, заставив думать, будто ты жертва.

Его слова уничтожают последнюю надежду, за которую я цеплялась – принцессу Ромерию не подставили. Все, в чем обвинил ее Зандер, правда. Она заслужила то, что получила.

– Не все в это верят.

– Но король верит.

– Едва ли, иногда мне страшно.

Тайри наклоняется, прижимаясь головой к решетке.

– Ты сказала, у тебя все было готово той ночью.

– Да. А потом все пошло не так.

– Мать прислала известие. Она недовольна нашей неудачей.

Королева Нейлина бросила своих детей на вражескую территорию, чтобы украсть трон. На ее сына охотились, а дочь считали убитой, и все же она разочарована? Я едва сдерживаю себя, чтобы не покачать головой.

– Она убила нашего отца.

– Ты имеешь в виду моего отца, и да, мы оба знали, что она это сделает. Бесхребетный мужлан в конце концов отдал бы Ибарис этим демонам.

Я стараюсь не выдать лицом свое замешательство. Его отца. Но не Ромерии?

– Мы думали, ты мертва, – говорит Тайри.

– Очевидно, это не так.

– Янка связалась с тобой?

– Янка… – повторяю я, запоминая имя и следя за тем, чтобы Зандер тоже уловил его. – Нет.

Она тот самый предатель в замке?

– Она сбежала вместе с другими. С помощью заклинателей. Мы получили сообщения, что они пересекли Скатрану, поэтому предполагаем, что они направляются сюда, – бормочет он себе под нос.

Значит, не она. Тогда кто-то из Ибариса? Я прикусываю язык, чтобы ненароком не спросить, кто эта женщина. Принцесса Ромерия знала бы.

– Зачем она пришла сюда?

С другого конца подземелья доносятся громкие голоса. Кто-то требует, чтобы его пропустили. Голос похож на Аттикуса. Это дает мне повод взглянуть в ту сторону. Я вижу темный силуэт Зандера в свете факела, но не задерживаюсь на нем, снова переводя взгляд на Тайри. Возможность что-то разузнать у него стремительно ускользает. Я подхожу ближе, и резкий запах кислого тела и зловония из его рта становится сильнее.

– Флаконы…

– Рассредоточивают, пока мы говорим.

Мое сердце замирает.

– Сколько уже раздали?

– Не так много, как мы надеялись. Последний был в Беллкроссе. Это сложнее, чем мы предполагали. Эти демоны могут учуять нас