вернулся взглядом к Всеславу, и заметив то, как князь смотрит на Стежу, закрыл глаза и опустил голову, лишь скривившись, когда отовсюду стал слышен бой барабанов и стук копыт княжеской конницы, на ряду со счастливыми выкриками толпы. Даниил зверел от этого звука, словно агонией изнутри наполнялась каждая часть его тела, но поделать Вершигора ничего не мог.

Покуда в момент, когда на голову Станиславы лёг венец Княгини ударили из старых пушек на холмах, а следом и сотни салютов разрезали своим светом грозовое небо.

Даниил смотрел на свою суженную, а другой мужчина целовал её и снимая накидку со своих плеч, покрывал хрупкую фигуру Станиславы своим плащом.

— И это я должен был видеть? — зарычал басом Даниил, чуть не отпустив контроль, лишь следом ощутив, как его госпожа сжала горло мужчины словно своей рукой, сотней тихих голосов зашептав у его фигуры:

— Что судьбою отобрано, назад не вернуть! Что смертью унесено, не обратить вспять! Судьба такая у этой нечисти, которая стала человечкой. И в день тот, потерял ты право на неё! Смирись! — невидимая рука сжала горло только больнее, — Смирись и не дай им умереть! От них зависит судьба этого мира! От них, от тебя и тех, кого уже нашел твой отец. Смирись! Ибо судьбу не изменить, а водой разбитый сосуд не наполнить, Вершигора! Теперь только в ваших руках, чтобы земли в царстве моем не заполнились кровью и плотью до краев!

8.1

Холодный сквозняк сумел пробраться даже под подол тяжёлого парчового платья. Казалось это пытка, настолько его шлейф был длинным, однако я продолжала стоять в комнате, как манекен и думать. Постоянно прокручивать в голове то, что произошло с Катей.

"Надо спасать девочку, иначе карга уничтожит её, а я не смогу простить себе ещё одной смерти близкого человека…" — шептало в голове, пока бедная побитая Катинка поправляла мои волосы, а когда решила надеть и серьги, я остановила её, сжав дрожащие руки девочки в своих.

— Я сама! Ты не рабыня, чтобы мне побрякушки на уши надевать, Катя.

Катинка поджала губы и ровно ответила, хотя её голос стал опять, как шелест листьев.

— Перестаньте, Государыня… — девушка подняла на меня взгляд и посмотрела уже совершенно иначе, — Вы обязаны принять наши законы! Вы не можете изменить то, что нерушимо несколько веков. Я — сирота, которая служит при дворе твердыни княжеской семьи! Вы теперь Княгиня и главная женщина княжеского рода! — продолжала говорить Катя, а меня словно каждым словом по лицу била, — Ваш ребенок станет одним из княжичей великого рода Рюриковичей! И однажды он, или она могут стать правителями нашей земли! Вы женщина Государя, и его супруга! Вы не просто княжна Станислава, которую я однажды повстречала в горной резиденции, и только потому что думала, будто вы чем-то похожи со мной, вела себя вольно. Теперь… — по щеке девочки покатилась слеза и она глухо прошептала, — Теперь это невозможно, княгиня. Никак! Теперь я стану смердом, выброшенным на улицу и вам меня не спасти, покуда даже вашей власти не хватит, чтобы повлиять на внутренний двор. Ваше слово — закон! Но этот мир не прост. Вас будут окружать сотни интриганов. Каждый попытается втереться к вам в доверие, а на самом деле будет слугой матушки смотрительницы. Её власть безгранична в этих стенах, Государыня! Настолько, что мне страшно не за себя и сетует глупая Катинка не о своей судьбе. Мне страшно за вас, Государыня! Потому, просто сосредоточьтесь на Государе! Он, только он в состоянии защитить вас от всех этих порядков и законов. Пока он смотрит на вас так, как утром, когда я забирала Ярослава, вы сможете выжить в этом месте. Потому что потеряв его, вы погибнете точно так же, как жена князя Изяслава. Матушка довела бедную женщину до безумия! Уничтожила, и наша Государыня умерла в одиночестве в той самой комнате за этими стенами. Её не выпускали оттуда годами, Княгиня! А всё потому что Мирослава не хочет делить власть! Этот город — твердыня… Она считает его своим, Государыня! Как и всё княжество!

Катинка вытерла слезы, и воспользовавшись моим онемением, вызванным её пламенной речью, аккуратно надела серьги на мои уши. Я перевела взгляд на девушку, и впервые увидела разницу между моим прошлым и будущим настолько явно.

Странность… Тысячная странность в этой всей дикой истории, заключалась опять во Всеславе. Даже то, что ещё вчера в это же время, я была никем, а уже вечером и этой ночью попала в его спальню, не заставило взглянуть на всё с такой стороны. Только после слов этой девочки, я в полной мере ощутила холод этой реальности. Тело снова сковал тот же озноб, что и в момент, когда я валялась в сыром подвале.

— Тебя нужно отправить отсюда немедленно! — резко переведя взгляд на Катинку, я схватила её под руку, и осмотревшись потянула к ставням, которые вели из спальни Всеслава в купальни.

— Что? Но куда? — Катинка опешила, а следом низко поклонилась и снова отчеканила:

— Услышьте меня, Княгиня!

— Слышу! И даже хорошо понимаю о чем ты! Но позволить, чтобы над тобой издевались из-за меня не могу! — я схватила девушку уже за руку, и откинув ненавистный подол в сторону, открыла ставни, — Бегом!

— Зачем мы вошли в купальни? — Катинка опять осмотрелась, а я тихо захлопнула ставни и произнесла:

— Арысь! Ты можешь говорить и тут? Если нет, то открой покои княгини!

Не услышав ответа, но расслышав щелчок замков я потянула Катинку за собой, и втолкнула в ту самую комнату, где ещё недавно ночевала сама.

— Государыня, что прикажете? — сразу прозвучал голос Арысь, а я ответила тут же:

— Как только я выйду обратно в купальни, ты же можешь опечатать эту комнату на время коронации?

— Конечно! — ответила берегиня, а Катинка ахнула:

— Вы что? Как вы… Это же ваши покои!

— Тихо! Ты сама сказала, что моё слово — закон, Катя! Вот и помалкивай! — я шикнула и так грозно посмотрела на девушку, что она удивилась.

— Арысь! Закроешь эту комнату специально, чтобы думали будто здесь кто-то прячется! Где Воевода Радолир? — как только я задала последний вопрос бедная Катерина задрожала всем телом, но послушно молчала.

— Рядом с вашим кортежем! Только недавно Государь закончил военный совет и все приготовления для начала вашей коронации.

— Вели, чтобы Воевода пулей летел сюда! Быстро! — я усадила Катерину в кресло у камина и обратилась уже к ней:

— Сиди тихо и не начинай свой трёп про слуг и княгинь! Хорошо?! Я