— Вспомни, подземные уровни восстанавливались саморазвивающимся ремонтным механизмом. Его логика была до последнего времени чужда понятиям разрушения. Все, что ты видел в лесу, это реакция самозащиты, на реализацию которой Сеть израсходовала весь неприкосновенный запас боевых компонентов. Вряд ли центральный модуль «Одиночки» мог одновременно с восстановлением боевых машин радикально реконструировать подземные уровни.

— И что там ждать? Открытых дверей и приветственных транспарантов?

Шевцов усмехнулся в первый раз за все восемь часов пребывания в лесу.

— Нет, — ответил он. — Думаю, что там патрулирует с десяток уцелевших после вторжения андроидов.

Их диалог был внезапно прерван знакомым ритмичным колебанием почвы.

Оба, не сговариваясь, обернулись назад и увидели, как меж деревьев, неуклюже припадая на покалеченный ступоход, движется одинокий «Фалангер».

Вид серв-машины внушал ужас и сострадание. Броня «Фалангера» во многих местах была сорвана, обнажая внутренние механизмы, из порванных шлангов гидравлики сочилась едко-зеленая жидкость, бронированный козырек, прикрывающий рубку управления, превратился в иззубренный снарядами огрызок, правое орудие бессильно повисло, раскачиваясь на перебитых сервоприводах, а от левого вообще остался лишь обломок крепежного пилона.

Шевцов сердцем почувствовал — это Клименс, но полная уверенность возникла лишь в тот момент, когда «Фалангер» остановился, издав затухающий вой центрального сервомотора, а в его днище открылся сегментированный люк, откуда выпала, раскручиваясь на лету, легкая пластиковая лесенка.

— Держи, — Шевцов сунул в руки Генри устройство дистанционного подрыва.

— Ты куда?

— Нужно забрать Клименс. Машина может взорваться…

Нолан не стал спорить, но, стоило Шевцову подняться по раскачивающейся лесенке, как он тут же пожалел об этом: гигантские створы ворот, запирающие вход на первый уровень базы, внезапно дрогнули и начали открываться.

Взгляд Генри примерз к расширяющемуся на глазах проему.

В сумраке наклонно уходящего вниз тоннеля стоял еще один «Фалангер», а чуть позади серв-машины угадывались смутные контуры человекоподобных машин.

Похоже, центральный модуль Сети бросил навстречу обнаруженным незваным гостям свой последний стратегический резерв…

В первый момент Нолан попросту растерялся. Шевцова не было рядом, и он остался один на один с машинами, как два часа назад подле той памятной патрульной тропы.

Очевидно, что Семен тоже заметил неладное, и, как оказалось, они с Генри, не сговариваясь, приняли схожее решение: атаковать, пока ворота не открылись на всю ширину.

Нолан судорожно сжал сенсор дистанционного подрыва, и одновременно с этим над его головой раздался нестерпимый для человеческого слуха вой, — это в открывающийся проем разрядились ракетные установки искалеченной серв-машины, выпустившей в жерло тоннеля остаток бортового боекомплекта.

Массивный холм содрогнулся будто при землетрясении, верхняя часть скрытой подо мхом конструкции не выдержала, и свод тоннеля вырвало вкупе с перекрытием бункера. Ослепительное пламя выметнуло в небеса многотонные куски стеклобетона, взрывная волна пронеслась вниз по тоннелю, сметая на своем пути все скрытые в его глубинах препятствия, но от нее досталось не только подземным переходам, — часть ударной волны распространилась в виде расширяющейся окружности, выворачивая с корнем стволы окружавших холм деревьев, опрокинув покалеченный «Фалангер» Клименс и погасив сознание Нолана…

* * *

Генри пришел в себя от ощущения непомерной тяжести, давящей на грудь.

Он попытался пошевелиться, но не смог.

Стояла ватная, ненатуральная тишина, словно окружающий его мир утратил все звуки. Он ничего не видел и не слышал, лишь ощущал эту непомерную тяжесть, которая едва позволяла дышать.

Наконец спустя какое-то время он внезапно почувствовал, как по его лицу струится что-то сыпучее, потом кто-то коснулся его век, очищая глаза, и Нолан, с трудом преодолевая возникшую резь, несколько раз сморгнул, пока не увидел склонившегося над ним Шевцова.

Цельнокроеный костюм Сэма был порван и испачкан кровью. Трудно было представить, что за сила умудрилась порвать мономолекулярные нити «Хамелеона», но прорехи в утратившей свою мимикрирующую способность броне обрамляла запекшаяся кровь.

— Не шевелись… — хрипло произнес Шевцов.

Нолан скосил глаза, но увидел над собой лишь внушительный фрагмент бетонного перекрытия бункера, который лежал на поваленных, расщепленных древесных стволах.

Шевцов орудовал куском пластика, подкапываясь под тело Генри, чтобы извлечь его из-под завала.

Спустя какое-то время давление на грудь ослабло, и он попытался пошевелиться.

Это удалось, хотя спасшие его деревья, с корнем вывороченные взрывной волной, опасно затрещали, прогибаясь под тяжестью упавшего на них бетонного фрагмента.

— Не шевелись. Попробую тебя выдернуть.

Рывок вышел крайне болезненным, но эффективным: тело Нолана выскользнуло из-под завала с такой легкостью, что Шевцов едва устоял на ногах.

Через минуту Генри смог встать, сначала на четвереньки, а потом, со стоном, выпрямиться в полный рост.

Голова кружилась, слух медленно возвращался, все тело ныло, будто его отделали резиновой дубинкой, не сломав кости, но отбив все мышцы и внутренности.

— Идти сможешь? — хрипло спросил Шевцов.

— Смогу… — с усилием выдавил Генри.

— Тогда пошли, иначе нам крышка…

— Сколько прошло времени?

— Десять минут. Думаю, сейчас сюда движутся все механизмы, что охраняли периметр леса.

— Мы что, можем их остановить?

— Можем. — Шевцов поднял разбитую импульсную винтовку, осмотрел ее и отшвырнул прочь.

Генри огляделся.

Сзади, метрах в двадцати, истекал зеленоватым дымком опрокинутый «Фалангер» Клименс.

— Она в порядке? — спросил Нолан.

— Да. Пошли, у нас нет ни минуты на разговоры.

* * *

Вход в систему подземных коммуникаций базы Омикрона походил на врата преисподней: покореженный, перекрученный металл источал вишневый свет, вокруг валялись глыбы расколотых перекрытий, из темного зева тоннеля валил дым — это тлела расплавившаяся внутренняя облицовка вражеского «Фалангера», гротескная фигура которого почти полностью перегораживала мрачный уродливый провал, образовавшийся в склоне холма.

Шевцов включил портативный фонарь, освещая путь.

Пол наклонного тоннеля был усеян мелкими осколками бетона и фрагментами человекоподобных механизмов. Проходя мимо одного из них, Шевцов нагнулся, подобрав оторванную механическую руку с закрепленным на ней двенадцатым импульсом. Какое-никакое, а оружие, выбирать не приходилось, после того как их собственные импульсные винтовки были погребены под завалами древесных стволов и бетонных глыб.