Вероятно, это была хорошая идея. Кляп сделает, что должен, — даст ему чувство удушья… оковы тоже выполнят свое назначение, — вызовут ощущение ловушки. Если он не будет видеть и знать, что это она, то возможно вообще слетит с катушек.

Когда он кивнул, Джейн бросила маску на пол и сняла куртку. Затем подошла и взяла одну из черных свечей.

Легкие Ви горели, когда она вернулась к нему.

Она сделала глубокий вдох.

— Ты уверен?

Он кивнул снова, в то время как его бедра задвигались, а глаза расширились от страха. Он с ужасом и предвкушением наблюдал, как она вытянула руку над его грудью и… наклонила свечу.

Черный воск закапал на его сосок, и он стиснул зубы на кляпе, натягивая то, что удерживало его на столе, пока не заскрипела кожа. Член подпрыгнул на животе, и ему пришлось сдержать оргазм.

Она выполнила то, что он велел ей, сделала, как он хотел, опускаясь ниже и ниже по его груди, потом пропустила пах, чтобы начать с колен, поднимаясь вверх. Боль носила кумулятивный эффект, поначалу казалась лишь пчелиными укусами, но позже начала нарастать. Пот сбегал с его висков и груди, он пыхтел через нос, пока все тело не выгнулось дугой на столе.

Первый раз он кончил, когда она, отложив свечу в сторону, взяла кнут… и коснулась концом головки его эрекции. Он закричал в кляп и кончил поверх застывшего воска на животе.

Джейн застыла, будто реакция удивила ее. Затем пробежалась по сперме, покрывая ею грудь. Связующий запах наполнил пентхаус, одновременно с его покорными стонами, когда она хлестала его по груди, а потом по бедрам.

Он кончил во второй раз, когда она скользнула кнутом по его ногам и прошлась им по внутренней стороне бедер. Страх, возбуждение и любовь наполняли его изнутри, замещая его мускулы и кости; он стал сплошными чувствами и потребностями, а Джейн была возбудителем этих чувств.

А потом она, взмахнув рукой, прошлась кнутом по бедрам.

Джейн не могла поверить, что возбуждается, учитывая то, чем сейчас занималась. Но было трудно не запрыгнуть на Ви, растянутого, связанного и кончающего для нее.

Она использовала кнут не сильно, намного слабее, чем он хотел, но достаточно, чтобы оставить отметки на его бедрах, животе и груди. Она не могла представить, что ему нравится это, ведь он через столько всего прошел, но он действительно получал удовольствие. Его глаза не отрывались от нее и сияли так ярко, словно лампочки, отбрасывая белые тени на маслянистый свет свечей. Когда он кончил в очередной раз, снова донесся этот тяжелый, пряный аромат, всегда ассоциировавшийся с ним.

Боже, испытывая стыд и восторг одновременно, она хотела зайти еще дальше с подручными средствами… настолько, что окинула взглядом коробку с металлическими клипсами, хлысты на стене, и они больше не казались безнравственными, а представляли массу сексуальных возможностей. Она не хотела причинить ему боль. Она лишь хотела, чтобы он испытывал такие же сильные ощущения, как сейчас. Довести его до сексуального предела.

В конце концов, она так возбудилась, что сбросила свои брюки и трусики.

— А сейчас я тебя возьму, — сказал она ему.

Он отчаянно застонал, вращая бедрами, поднимая их вверх. Его эрекция оставалась твердокаменной, несмотря на те несколько раз, что он кончил, и пульсировала, будто собиралась снова.

Когда она забралась на стол и раздвинула ноги над его тазом, он задышал с таким усилием, что она забеспокоилась. Его ноздри судорожно всасывали воздух, и она потянулась к кляпу, но Ви отвернул голову в сторону и покачал ею.

— Уверен? — спросила Джейн.

Он неистово закивал, и она опустилась на его, покрытые семенем, бедра и заскользила по твердой длине его эрекции, обволакивая его. Его глаза закатились назад, а веки затрепетали так, будто он был на грани обморока, прижимаясь к ней по максимуму.

Покачиваясь на нем, Джейн сняла футболку и сдвинула чашечки лифчика так, что они двигались вместе с ней. Раздался громкий скрип, когда Ви натянул оковы. Будь он на свободе, Джейн была совершенно уверена, он бы уложил ее на спину в мгновенье ока.

— Смотри, как я трахаю тебя, — заявила она, подняв руку к шее. Ее пальцы пробежались по следам от его укуса, и губы Ви отпустили кляп, клыки удлинились, врезаясь в красный латекс, когда он зарычал.

Продолжая касаться себя там, где он укусил ее, Джейн встала на колени и подняла его эрекцию. Она опустилась на него одним мощным толчком, и Ви кончил, как только проник в нее, наполняя своим семенем. Перестав содрогаться в конвульсиях, он все же оставался полностью возбужденным.

Джейн никогда не чувствовала себя такой сексуальной, начав двигаться в сумасшедшем ритме. Ей нравилось, что он был покрыт воском и результатами его оргазмов, что его кожа блестела от пота, и местами покраснела, отчего потом придется долго отмываться. Она сделала все это с ним, а он обожал ее за это, и значит, все было правильно.

Когда собственная разрядка нахлынула на нее, она смотрела в его большие, дикие глаза.

Она хотела никогда его не покидать.

Когда Фритц повернул Мерседес на короткую подъездную дорожку многоквартирного дома и припарковался, Ви посмотрел в лобовое стекло.

— Приятное место, — сказал он Джейн.

— Спасибо.

Он затих, воскрешая в памяти то, что произошло в пентхаусе, пару часов назад. То, что она сделала с ним… Боже, он не испытывал ничего более эротичного. И ничто не было так приятно, как последовавшее после. Когда сессия кончилась, она освободила его и повела в душ. Струя воды смыла его сперму и отшелушила воск, но на самом деле он очищался внутренне.

Он хотел, чтобы красные отметки, которые она оставила на его теле, никогда не исчезали. Хотел их на своей коже навечно.

Боже, он не мог вынести ее уход.

— Как долго ты здесь живешь? — спросил он.

— С резидентуры[107]. Хм, десять лет.

— Хорошее место для тебя. Близко к клинике. Как соседи? — Какой миленький, будничный и бессмысленный разговор. Да гори этот дом огнем.

— Часть из них — молодые специалисты, другая — старики. Вся соль в том, что из этого дома съезжают либо жениться, либо в дом престарелых, — она кивнула на соседнюю с ней квартиру. — Мистер Хэнкок съехал, две недели назад в пансионат. Новый сосед, кем бы он ни оказался, возможно, будет похож на него, потому что первый этаж отходит пожилым. А я что-то разболталась.

А он заслушался.

— Я уже говорил, что люблю твой голос, так что не стесняйся.

— Я такая только с тобой.