уходили, грабить и убивать. Большой налёт был. Вернулись к своим не все. Я их хорошо проредил, тысячи две легло. Те и невольников гнали, нахватали, но и их отбил. А убили меня в тридцать втором, я уже капитаном был, командиром заставы, до конца выслуги немного, а дальше можно просьбу об отставке подавать, да не свезло. С отделением погранцов ехал из отряда на заставу, а тут из засады залп. Полсотни стволов работало. Не повезло мне, пуля в позвоночник попала, лежал на земле, свалившись из седла, тела не чувствовал. Мне голову прикладами размозжили, сразу как мою охрану добили. И ручник не помог. На меня засада была. Это по мне, что ещё скажу? Я сам себе ещё одно поместье выкупил не так и далеко, ближе к Туле, вложится пришлось, поднимая хозяйство, фермы молочные открыл, стада закупил, доход с них высок был. Анна и Анастасия повыскакивали замуж. А тот бал где я звание офицера гвардии получил, помог, нашлись поклонники, в восемнадцатом году две свадьбы сыграли. Сразу по окончанию войны. Сначала Анастасия, за гвардейского ротмистра, потом и Анна, тут ей по нраву пришёлся поэт, тоже из дворян. Причём с титулом. Дашу выдал замуж в семнадцать лет, она как раз женскую гимназию закончила. Сама себе мужа из дворян нашла, меня перед фактом поставила. Молодой морской офицер, лейтенант. В качестве приданного дал им пятьдесят тысяч рублей. Те именьице сразу купили на них. Родители офицера недовольны были, ничего не подарили, даже не пришли, так что теперь есть на что жить. У Даши уже два сына-погодки. Офицерам с двадцати трёх только женится разрешалось, ему как раз исполнилось. В двадцать три года я сам получил разрешение женится. Причём, требовательное, а то о моих похождениях былины слагали. Да я помолвлен с одиннадцати лет был, ездил в столицу, где и сыграли свадьбу, жена приехала со мной. Та в Хабрине проживала, а я её навещал. Трое сыновей у меня. Двое погодки, третий через три года родился. Недавно год ему исполнился. Как раз семью навестил, в отряде побывал и на заставу ехал, когда такое произошло.

Вот такие дела. Я не жалуюсь, даже всем доволен. Хорошая жизнь, хотя особых таких моментов чтобы вспомнить, вроде полётов в Германию, или встречи с бомбистами, не было. Конечно служба была интереснее, чем гражданская жизнь, постоянные стычки с бандитами, перестрелками, но это служба, тут немного другое. Мне лично и на гражданке неплохо, отслужил бы обязательный лимит времени, и можно спокойно выходить в отставку. Только Судьба повернула так, что я стал пограничником, тому гвардейскому полковнику я тоже отомстил, но мне на этой службе мало везёт. То утопят меня, то когда в зелёной фуражке служу, убивают. Вот такие дела. Тут мои мысли, размышления, и уход в воспоминания, прервал шум. Дверь открылась, и пыхтя, два крепких таких санитара, лет по пятьдесят им, внесли в палату старый дубовый бочонок. Литров на семьдесят где-то. Хм, могли меня отнести, чего надрывались-то? Сам бочонок аж парил, тёплая вода. Чуть плеснув на пол, те поставили его на пол, и дальше Севастьян, как звали того санитара, с которым у меня договор, откинув оба одеяла, взял моё тело на руки, не дистрофика, но на грани, голодать прежнему владельцу пришлось часто, и немедля опустил в воду. Да я чуть не заорал, она мне показалась кипятком. Только потом понял, что просто горячая, терпеть можно. Воды в бочке две трети, чуть плеснуло пока нырял и задерживал дыхание. Две попытки, и есть, инициация прошла. Взор работает на семь с половиной метра. Отлично, всё по-прежнему, не изменилось. Пока нырял, второй санитар куда-то ушёл. Дальше меня обрили, состригли космы, я ещё и вшивым был, ну и нормально помыли, мочалкой, даже с мылом. А раз в воде, то почему бы и нет? После этого вытерли простынёй и обратно в койку, на мой намёк о другой палате, дан был ответ. А мест нет. После этого бочку вынесли не сразу, тот пользуясь тем что вода есть, помыл других страдальцев. Потом с напарником вынес бочку. Одежду обещал позже, когда за кладом поедем.

Сам я в это время занимался собой. Сначала медитация до полного, потом диагностика, в основном лёгкого и сердца. Ушло всё, но узнал где очаги, они кстати обострились после купания. Так что новая медитация до полного, я уже весь в соплях, задыхался от кашля. Осмотрелся, а палата пуста, ни бочки, ни санитара. Ну и лечился. Третья медитация и продолжил лечение. Когда закончил, и открыл глаза, то обнаружил санитара, что будил меня. Он держал тарелку, оказалось жаренную рыбу принёс, два солидных куска. Морская рыба. И один кусок хлеба. И прям такой голод на меня напал от вида еды, не передать. Сейчас вечер, ужин, так что сел, завернувшись в оба одеяла, даже два лечения заметно облегчение принесло, и приняв тарелку, стал жадно есть. Тот ушёл, договор наш выполнял от и до, и я выполню. Чуть позже Севастьян вернулся забрать пустую тарелку и принёс горячего чая. А хороший чай. Ну в принципе Китай недалеко, понятно, что доставляют сюда, и цена тут куда меньше чем в Москве или столице. Даже вон санитары его себе позволить могут. Уверен, что тот кормил меня из своего котла, просто готовит больше, также санитар обиходил, а в туалет хотелось, и я продолжил. Всю ночь медитации и лечение. Горло, лёгкие, сердце. Главное кризис убрал, уже легче. Да и сил прибавилось, после кормёжки то. А как же, я за раз съел один кусок рыбы и пол куска хлеба, лечение требует материала, остальное припрятал под подушку, и ночью, когда голод сильный напал, доел. Вкусно, знающий человек жарил, так что материала до утра хватило, утром позавтракал, с ещё одним соседом. Тот в себя пришёл, помывка что ли помогла? Ему рыбы и кусок хлеба, а мне каши, да на молоке, ну и уснул. Сил уже держатся не было, мысли плавали, засыпал.

Трое суток я приводил тело в порядок, честно скажу, только кризис убрал и немного подлечил, зато обильное питание здорово помогало. Всё тратил на излечение. Санитар мне порции как взрослому давал. За трое суток умерло двое соседей, их места тут же ещё двое безнадёжных заняли. Заходил однажды и врач, ему санитар сказал, что я на пути к выздоровлению, уже румянец на щеках. Тот изучил меня, послушал, и зачем-то поставил мне диагноз - туберкулёз,