Другой генерал, возглавлявший вторую армию Кребига и обладавший большей напористостью и изобретательностью, вероятно, сейчас добивает Араджиса, которому тоже не откажешь в напористости, однако с изобретательностью у него плоховато.

Но Джерину некогда было беспокоиться об Араджисе. Ему вообще некогда было беспокоиться ни о чем, кроме как о том, чтобы с максимальной стремительностью оторваться от войска южан и дать возможность своим людям спокойно разбить лагерь. С определенными усилиями ему это удалось.

После того как люди обустроились, к нему подошел Адиатанус.

— И что мы теперь будем делать? — спросил трокмэ.

— Будь я проклят, если знаю, — ответил Джерин.

В последующие несколько дней армия Джерина отступала. Он провел несколько точечных стычек с имперскими передовыми отрядами, довольно легко отбивая наскоки и незамедлительно отходя, как только на помощь им подтягивались основные силы южан.

Вскоре у него не осталось иного выбора, как покинуть ту часть земель Араджиса, которую его войско успело изрядно опустошить. Отходить не хотелось ужасно, но возможный экскурс на юг позволил бы неприятелю отрезать Лиса от его собственных владений. Нет уж, если империя Элабон вздумает наложить на них лапу, то ей придется отвоевывать у него крепость за крепостью, подобно Араджису, если бы тому посчастливилось разгромить Лиса на поле брани.

— Хорошо, что мы угнали их обоз с провиантом, — сказал Вэн как-то вечером, вгрызаясь в колбасу.

— Хорошо все, что поддерживает наши силы, — ответил Джерин. — К сожалению, повторить этот трюк нам теперь вряд ли удастся. Слишком уж далеко они оттеснили нас от Элабонского тракта.

— Как думаешь, есть у нас шансы провести достойную контратаку? — спросил чужеземец, откусив еще кусок.

— Мне бы очень хотелось, — сказал Джерин. — Однако этот малый все время настороже. Он воюет не так, как трокмэ или некоторые из наших безмозглых баронов, а жаль. Если бы он устремился на нас сломя голову, это значительно облегчило бы нам жизнь. Но он никуда не спешит. Он действует медленно, но неуклонно.

— А это неглупо, — сказал Вэн. Он оглянулся через плечо. — Если так пойдет и дальше, нас вполне могут отогнать обратно к Айкосу, хотим мы того или нет.

— Мне тоже так думается, — мрачно сообщил Джерин. — Что ж, в этом случае мы пройдем через тамошнюю долину. Байтон ведь как-никак прозорлив. И должен понять, что мы действуем вынужденно, а не по собственному капризу, или он вовсе не так умен, как я о нем думаю и как он сам о себе полагает.

Вэн хрюкнул.

— Боги являются богами не потому, что они умны, Лис. Они боги, потому что сильны.

— Хотел бы я сказать, что ты ошибаешься, — проговорил, кривя губы, Джерин. — Но беда в том, что ты прав.

Он повертел головой. Куда делся Дагреф? Ведь только что сын сидел рядом, с юношеской ненасытностью уплетая хлеб с колбасой. Теперь же его нигде не было видно, и Лис даже чуть опечалился, осознав, что в этот раз никакого острого комментария по поводу мощи и интеллекта богов им с Вэном услышать не доведется.

В следующее мгновение Джерин перестал думать о Дагрефе, ибо к нему с важным видом приблизился Райвин. Помолчав для вящей внушительности, он сказал:

— Лорд король, я уверен, что знаю, как разрешить все наши трудности.

Райвин всегда вызывал беспокойство, но сейчас, кажется, он вознамерился перещеголять сам себя.

— Я очень рад, что ты в этом уверен, — сказал с нарочитой медоточивостью Джерин. — Однако это вовсе не означает, что так оно и есть. Кое-кому сложно уловить разницу, а?

Райвин встал в позу оскорбленной невинности.

— Лорд король, вам не следует надо мной насмехаться.

— Почему нет? — спросил Вэн с искренним любопытством. — Ты сам очень часто на это напрашиваешься.

— А ты вообще пошел к черту! — отрезал с достоинством Райвин.

Джерин поднял вверх руку:

— Ладно, достаточно пререканий. И как же, мой приятель Лис, могут быть разрешены все наши трудности, а?

Райвин поднял одну бровь. Он всегда ценил иронию, когда она того стоила, чем вызывал к себе уважение, однако сейчас предпочел дать серьезный ответ:

— Нам нужна божественная поддержка в борьбе с южанами из-за Хай Керс.

— Ты сам южанин из-за Хай Керс, — заявил Вэн.

— Подожди, — осадил Джерин чужеземца и направил на Райвина недобрый взгляд. — Как думаешь, почему я заранее знаю имя бога, к чьей помощи, по-твоему, нам необходимо прибегнуть?

— Может быть, потому, что он один из наиболее известных богов? — предположил без тени смущения Райвин. — А также потому, что он уже приходил на помощь северным землям? А еще потому, что у него нет причин любить империю Элабон и целая куча причин ее ненавидеть? Наверное, именно эти соображения подвигли вас, лорд король, на догадку, не так ли?

— Мм… возможно, — допустил Джерин. — А еще этот бог является владыкой сладкого винограда, а то, что делают из этого винограда, находится под его патронажем, и это тоже вертится у меня в голове. С чего бы это, по-твоему?

— Не имею ни малейшего понятия, — ответствовал Райвин.

Вэн загоготал:

— Если бы ты был так же невинен, как на словах, то все еще не утратил бы девственности, а этого, во всяком случае, не видать.

Райвин проигнорировал его замечание, хотя и с трудом.

— Лорд король, — сказал он, подчеркнуто обращаясь лишь к Джерину, — можете ли вы отрицать, что Маврикс — наша главная опора среди богов?

— Конечно могу, — отвечал Джерин. — Ты бы тоже со мной согласился, если бы имел хоть каплю благоразумия, хотя всем богам известно, что этому никогда не бывать. Бог этой страны — Байтон. А Маврикс еще больший чужак здесь, чем мы, элабонцы.

— Байтону все равно, что с нами станется, — возразил Райвин. — Заставить провидца выступить против чудовищ тебе помогли лишь два фактора. Это Силэтр плюс его раздражение, что ты поначалу обратился… к кому же? К тому же Мавриксу, — заключил он победно.

Джерин устало и длинно выдохнул.

— Райвин, если хочешь выпить вина, иди и пей. Если считаешь, что оно стоит риска, рискуй, я не возражаю. Выйдешь сухим из воды, хорошо. А если Маврикс свернет тебе шею, я буду считать, что ты сам напросился. Только не надо выдумывать, что эта затея якобы может спасти нас.

— Йо, я бы не прочь отведать вина, — кивнул Райвин, — однако я больше не схожу по нему с ума, как недавно. Утолив жажду, я утолил и желание, но, когда я их утолял, Маврикс, позволю себе напомнить, не появился, несмотря на твои мрачные предсказания. Я предлагаю призвать его на помощь независимо от того, вкушу ли я еще раз по завершении этого предприятия сок сладкого винограда или не вкушу.