— Что ж… бескорыстный мой Райвин. Ежели ты и впрямь сделался таковым, то я, пожалуй, могу утверждать, что повидал все на свете, — объявил Джерин.

Тень скорби легла на лицо Райвина, и Джерин вдруг понял, что это не маска. Похоже, приятель Лис был не на шутку задет, поскольку он покачал головой и спросил с нескрываемой горечью:

— Вы сейчас были искренни, лорд король, или просто предвзято ко мне относитесь из-за прошлых проступков?

— Хо! — вскинулся Вэн. — А кто бы не стал к тебе так относиться? Некоторые из твоих выходок способны вздыбить волосы даже на головах абсолютно лысых людей.

Но вопрос Райвина заставил Джерина призадуматься. Он гордился своей способностью смотреть непредвзято на многие вещи. Однако можно ли подходить с таким взглядом к приятелю Лису, не обладая божественной беспристрастностью, недоступной простым смертным? А потому Джерин медленно произнес:

— Ты похож на сорванца, который утверждает, что, хотя он и толкал свою сестренку в грязь полдюжины раз, это вовсе не означает, что он толкнет ее туда снова.

— Не так, — сказал Райвин. — В отличие от сорванца, на которого безусловно похожи некоторые из моих внебрачных сынишек, я усвоил урок. Я настаиваю, чтобы ты вызвал Маврикса вне зависимости от моего участия в этом процессе и вне зависимости от того, получу ли я кружку вина тогда, или после, или еще когда-либо.

Поклонившись Джерину, он зашагал прочь.

— Ну, ни хрена себе! — выдохнул Вэн. — Такого я еще не видал.

— Если бы я думал, что ты ошибаешься, то возразил бы тебе, — ответил Джерин. Он почесал в затылке. — К своему немалому удивлению, я готов поверить, что мой приятель Лис говорил серьезно. Это подводит меня к следующему вопросу: то, что он говорил, разумно или глупо?

— Получить божью помощь всегда лучше, чем не получить, — сказал Вэн. — Это непреложное правило. С другой стороны, Маврикс — такой бог, который всегда может доказать тебе, что все наши непреложные правила ничего не стоят, не так ли?

— И это еще мягко сказано, — ответил Лис. — А тут еще и дурацкий фокус, с которым выпендрился Фердулф. Если Маврикс здесь и появится, то скорее для того, чтобы надрать зад своему чаду, а не чтобы помочь нам.

— Но если бы он помог нам… — протянул мечтательно Вэн.

— Да-а, — согласился Джерин. — Если бы да кабы.

Он снова огляделся в поисках Дагрефа. А когда понял, почему ему так не хватает сына, то в удивлении заморгал. Он отдавал должное уму лишь немногих людей, чье мнение считал достаточно ценным. Как-то мало-помалу, стало быть, и его сын вошел в этот круг.

Дагреф наконец вернулся к костру.

— Маврикс? — переспросил он, когда Джерин поинтересовался, стоит ли им призвать ситонийского бога на помощь. — Маврикс… хм.

Было такое ощущение, будто он никогда не слышал о боге плодородия и вина.

Джерин раздраженно защелкал языком.

— Йо, Маврикс. Помнишь — шкура молодого оленя, тирс, лягушачий язык?

— О да, конечно, я помню, — сказал Дагреф.

Но даже эти слова прозвучали рассеянно. Ничего похожего на те острые замечания, которыми он всегда так и сыпал. Он зевнул, потер глаза и снова зевнул.

— О, клянусь богами! — вскипел Джерин. — Ты что, упал в кувшин с элем? Поэтому ты ведешь себя так, будто у тебя в голове нет мозгов?

— Я не пьян, — ответил Дагреф.

Джерин пристально его оглядел. С некоторой неохотой он признал, что сын говорит правду. После очередного зевка Дагреф продолжил:

— Я просто устал. Могу я просто устать?

— Ты не был таким уставшим до того, как ушел неизвестно куда, — проворчал Лис. — А раз так, ты можешь ответить на мой вопрос до того, как отправишься спать: следует мне искать помощи у Маврикса? Следует или нет?

— Не вижу причин, почему бы тебе ее не искать, — ответил Дагреф. — Однако, может, будет лучше, если ты ее не получишь. Именно это имел в виду Байтон, не так ли? — Он замялся. — Если, конечно, Байтон говорил о Мавриксе, а не о каком-то другом боге.

Джерин фыркнул и сказал:

— Ладно, иди спать. Ты это заслужил. Должен признать, ты дал мне новую пищу для размышлений.

Дагреф разложил свое одеяло, завернулся в него и очень скоро ударился в храп. Джерин пристально посмотрел на него и почесал в затылке. От сына не несло элем, он говорил и мыслил совершенно ясно, стоило ему сосредоточиться. И все же его мысли витали где-то еще, где-то далеко. Лис озадаченно фыркнул. Это было не похоже на Дагрефа.

Однако этот юнец, когда удосужился, хотя бы отчасти, обратить свое внимание на слова отца, действительно кое-что подсказал ему. Идея вызвать бога в надежде, что он проигнорирует твою просьбу, не приходила в голову Лиса. Он не думал, что такая мысль вообще могла прийти ему в голову. А Дагреф порой посматривал на окружающий мир искоса, словно бы вскользь, что иногда, несомненно, могло прийтись весьма кстати.

— Да, но следующий вопрос состоит в том, что случится, если мы призовем дорогого Маврикса, а он возьмет да и решит помочь нам? — пробормотал Джерин.

Это может все только запутать. Байтон ведь ясно дал понять (насколько понятие «ясность» вообще к нему применимо), что лучше бы не принимать божью помощь, а только ее попросить. Что же тогда делать, если Маврикс вознамерится напасть на элабонское войско?

Поразмыслив немного, Джерин улыбнулся. Если Маврикс все-таки решит ему помочь, он вызовет какого-нибудь другого бога, поведенчески более отвечающего предсказанию. Он взглянул на Дагрефа. Его сладко почивающий сейчас сын оценил бы изящество этого хитрого хода.

Он снова взглянул на Дагрефа, и его пронзило внезапное подозрение. Если молодой человек исчезает на некоторое время, а потом возвращается усталый и с отсутствующим видом, не понимая, о чем говорит отец, напрашивается только одно очевидное объяснение.

Но очевидность не всегда истинность. Джерин завертел головой, ища глазами Маеву. Он ее не нашел, что само по себе ничего не доказывало. Единственный способ что-нибудь доказать — это застать парочку в момент преступления (если оное совершится еще раз или впервые) или увидеть, что у Маевы начинает округляться живот, хотя даже это не сообщит, кто в том виновник.

Вэн храпел в нескольких футах от Дагрефа. Ради благополучия сына Джерин надеялся, что мысли великана наутро не будут вовлечены в русло его, Лиса, ночных размышлений.

На следующий вечер у Райвина от удивления глаза полезли на лоб.

— Вы и вправду говорите серьезно, лорд король? — выдохнул он.

— Конечно нет, — отрезал Джерин. — Я просто выделываюсь, чтобы тебя поддразнить. — Он в крайнем раздражении фыркнул. — Да, я говорю серьезно, будь оно проклято. Я все обдумал и решил, что твоя идея не так уж плоха. Мы должны попытаться призвать владыку сладкого винограда.