Когда утихомирились свет, жар и шум, Аль, шатаясь, поднялся на ноги. Все, что он смог сначала разглядеть, было гигантское остаточное изображение, от которого вся его энергетическая сила не могла его избавить. Его сверхъестественная психика не могла нигде уловить мысли Аврама Харвуда и проследить за ними. Когда Аль проморгался и темные пятна перед его глазами прояснились, он осознал, как сильно болят части его тела. По рукам и по костюму сбегала кровь из полудюжины ран – там, где проникла в него шрапнель. Одного за другим он заставил осколки горячего металла соскользнуть с тела и сжимал губы при каждом порезе, снова соединяя кожу. Боль отступила.

Лерой лежал на полу у ног Аля. Пули прошли через него, безжалостно разрывая тело, последняя наполовину вырвала ему горло. Мертвые глаза устремились вверх. Переместил взгляд на две кучки угля, накиданного поверх расплавленных плиток пола.

– Кто? – спросил он.

Гангстеры начали подниматься, лелея и поглаживая свои шрапнельные раны. Их глава сказал Алю, что Сильвано стал жертвой статических пуль. Никто не осмелился произнести ни слова, пока Аль стоял над маленькой черной кучкой остывающей золы, которая когда-то была лучшим исполнителем его воли. Голова Аля была опущена, как будто он молился. Через минуту он подошел к четырем оторванным конечностям, которые остались от Аврама Харвуда.

– Ублюдок! – закричал Аль. Он обрушил свою бейсбольную биту на лежащую отдельно руку. – Мать твою так и так! – бита снова хлопнула по руке. – Говноед! – на этот раз он стукнул по ноге. – Психический ублюдок! – другая нога. – Я убью всю твою семью! Сожгу весь твой дом до основания! Выкопаю гроб твоей мамаши и насру на нее. Так ты хотел уважения? Вот чего ты хотел? Вот тебе уважение, какое я испытываю к такому сукину сыну, как ты! – бита колотила и колотила руки и ноги, размягчая их в грязную массу.

Из ряда сильно встревоженных гангстеров вышла вперед Патриция.

– Аль, Аль, довольно.

Он поднял биту, она уже чуть было не полетела ей в голову. Аль встретил спокойный взгляд Патриции. С минуту постоял с нацеленной битой. Долгий вздох сотряс его тело.

– Ладно, – сказал он. – Пойдем, поищем Киру.

* * *

Пол под Эмметом таял, превращаясь в потеки холодной жидкой массы. Скоро ее будет столько, что она сможет поглотить его. Кому-то очень уж не терпелось превратить его в окаменелость. Он изо всех сил боролся, чтобы сделать скалу снова твердой, воздух над ним ярился белым пламенем и сквернословием. Две противоборствующие группы стоили одна другой, и обе кричали ему, чтобы он обратил свою силу в их пользу.

Эммет хотел помочь парням Аля. Своей стороне, кому он принадлежал. Действительно этого хотел. За исключением того обстоятельства, что мысль отправиться вместе с Новой Калифорнией в безопасное место была довольно привлекательной. Для начала – не будет больше всего этого дерьма.

Прожорливая вспышка белого пламени рванулась на пульт, за которым скорчился Эммет, и начала жевать обшивку компьютера и плотно уложенные внутри бруски с проводами. Люди Киры – очевидно, они решили, что он присоединяется к ним.

Задержавшаяся пена потоком ринулась вниз, только для того, чтобы противоестественная вспышка пламени превратила ее в кипящую зеленую патоку. Она захлестнула верхушку пульта и обрушилась на Эммета, жаля открытые участки кожи. Он набрал в легкие побольше воздуха, молясь, чтобы выдержал его мочевой пузырь, и вызвал острое копье белого пламени. Оно рванулось по комнате по направлению к Юлу фон Хольгеру и его когорте. Немедленный результат оказался вовсе не тем, какого он ожидал.

Громовой раскат с ревом промчался по контрольному центру. Подвергнутое одержанию тело загорелось, вынуждая Эммета приложить руку к глазам. Ментальный и голосовой крик поверженной души проскрипел вниз по его коже, точно ледяные иголочки. Вырвалось второе тело, потом еще одно. Воздух наполнился удушающей жарой и тошнотворной вонью жженого мяса, в то время как эти тела извергали густой дым.

Через очень долгое время тела сгорели, уровень света приблизился к нормальному. Жуткое зловоние оставалось. Рев прекратился.

По комнате прозвучало громкое металлическое – клик! Для ушей Эммета это прозвучало механически, само оружие как будто сориентировалось. Через потоки пены затопали шаги.

– Вы описались, – сказал чей-то голос.

Эммет поднял голову из положения зародыша. Изможденного вида человек в неопрятном комбинезоне смотрел на него сверху вниз, держа в руке какой-то особый автомат, теплый ствол он направил на лоб Эммета. Полотняная сумка свисала с его плеча, полная запасных магазинов. Ученый встал.

– Я испугался, – признался Эммет. – Я же не состою в мускульной части Организации.

На секунду лицо мужчины исчезло, вместо него появилось женское, ее выражение было еще более непреклонным. Эммет чувствовал энергистическую силу, пронизывающую все ее тело. Ее можно было сравнить с силой Аля.

Оставшиеся в живых члены Организации нервно выглядывали из-за верхней части своих разрушенных пультов.

– Кто вы? – заикаясь, произнес Эммет.

– Мы Скиббоу.

– А-а, понятно. Вы на стороне Киры?

– Нет. Но мы бы хотели знать, где она, – предохранитель автомата был спущен. – Ну, так где?

* * *

Нелегко далось Микки Пиледжи научиться не воевать против Киры и ее приспешников. Трое из его солдат были ранены: их как будто обожгли миниатюрные солнца, когда они пытались ворваться в апартаменты Никсона. Микки удостоился щедрых похвал и бесчисленных милостей Аля, которые так и посыпались на него после того, как ему удалось спасти Джеззибеллу от рук Киры. Тот сон быстро превратился в кусок дерьма. Автоматы, которыми она была вооружена, вызвали настоящее опустошение среди гангстеров. Эти крики эхом будут раскатываться в ушах у Микки целую вечность.

Микки приказал своим людям залечь в холле, заняв надежные укрытия у обеих лестничных клеток, вывести из строя лифты стратегическими взрывами белого огня. Они находились внизу башни. Она никуда не выходила. Теперь ему приходилось объяснять Алю, каким образом его запутали.

Другой поток статических пуль хлынул из расщепленных дверей апартаментов Никсона. Все гангстеры пригнулись.

– Мы эту стену снесем, – обещал один из них. – Вышибем окна и поглядим, как ей понравится жрать вакуум.

– Великая мысль, – буркнул Микки. – Вы что, собираетесь сказать Алю, что сделали с Джеззибеллой то же самое, что они сделали с красноносым Бернардом?

– Наверное, нет.

– Прекрасно. Так продолжайте, ребята. Сосредоточимся на этой двери, чтобы она испарилась. Пусть-ка они будут заняты обороной, пока прибудут наши силы.

– Если они прибудут.

Микки бросил яростный взгляд на человека, который это сказал:

– Никто не посмеет бросить Аля, особенно после того, что он для нас сделал.