письма хранились много лет, уже местами пожелтели. Для меня это несметные сокровища! Ведь эти старые письма — замочная скважина, через которую можно вновь увидеть кусочек прошлого. В письме неровным женским почерком написана всего одна строка:

Два года вместе, два года счастливейшей жизни». «Алешенька, я помню все - «от» и «до»: каждую строгую черточку твоего лица, каждое родимое пятнышко, каждый маленький шрамик.

Так многое нас связывает. Миллионы причин, по которым мы были вместе, и только ОДНА нас разлучила навсегда.

Тебя забрали у меня.

Так просто взяли и забрали самое дорогое. Жил, жил человек, а у него вырвали сердце — то самое единственное, самое важное, самое любимое… Так же и у меня. Прости меня, любимый. Виновата я… В том, что забыть тебя не могу…»

Отрываюсь от чтения, подушечкой пальца нерешительно прикасаюсь к крупным, хорошо различимым пятнам. Слезы. Слезы моей мамы. Может, не стоит читать? Все-таки личное. А с другой стороны, она сохранила эти письма. Может быть, хотела, чтобы я когда-нибудь нашла их? Перевернув конверт понимаю: адресата нет.

Но это вполне объяснимо. Прощальные письма помогают выразить всё то, что сказать уже невозможно или затруднительно. Не всегда их нужно отправлять. Иногда достаточно просто вынести из себя то, что изнутри мучает душу. Это может быть последний необходимый шаг перед тем, как начать новую жизнь. Отложив в сторону письма, следующее беру.

«Без тебя моя жизнь, мое существование не имеют смысла. Мир окрашен черно-белой краской. Чувств и звуков для меня больше не существует. Ты — то единственное, ради чего я жила…»

Дальше письмо варварски пополам разорвано. Должно быть, мама посчитала, что написала что-то лишнее. Рука тянется к очередному конверту.

«Здравствуй, любимый! Наверное, я уже не имею права называть тебя так. Все точки над «i» расставлены, отношения выяснены. Ты уже живешь с другой женщиной. Но для меня ты навсегда остаешься любимым, родным и единственным. Сейчас мне трудно сказать, будет ли так всегда или со временем появится мужчина, что заменит тебя. Какая же я врунья! Я никогда не буду готова к новым отношениям. Даже думать не могу о том, что рядом со мной может быть кто-то другой. Узнав о том, что ты от меня уходишь, я упала в пропасть. Будто птица, у которой оторвали крылья – камнем полетела. Я буду сильно скучать по твоим могучим и нежным рукам, Алеша, тосковать по твоим глазам. Мне невыносимо, до боли, хочется хоть раз снова очутиться в твоих объятиях. Я ежедневно думаю о времени, проведенном вместе. Наша первая встреча у меня в мыслях…»

С каждым письмом мое сердце будто разрывается на части. С каждым предложением я все отчетливее вижу, в какое болото все больше и больше погружалась тогда мама. Сморгнув слезы, последнее предложение читаю.

«У тебя есть работа, жена, ребёнок… а у меня ничего».

На секунду больно становится. А как же я? Почему мама говорит НИЧЕГО? Ведь у нее была я! Дрожащими пальцами разворачиваю конверт, датированный несколькими месяцами позже. Только вот там, кроме письма, еще фото имеется. Лето, все с цветами, улыбаются, в легких платьях. На обратной стороне чьей-то рукой написаны имена с фамилиями и дата.

Судя по дате, на фото маме через месяц меня рожать. Все бы ничего, да только живота у мамы нет. Стоит худенькая красивая девушка в обтягивающем желтом платье. В таком никак живот не спрятать. Ничего понять не могу. Должно быть, минут пять глаз с фотографии не свожу. Брови на переносице недоуменно сходятся. Как так?!

Откладываю в сторону фото и к следующему письму тянусь. С каким-то тяжелым предчувствием начинаю читать то письмо, что на самом дне стопок будто притаилось.

«…но жизнь распорядилась нашими судьбами по-своему. Наши пути разошлись, как это ни прискорбно понимать. Я не могу позволить тебе стать счастливым. Ты уничтожил меня, растоптал. А я выжму из тебя всю жизнь - до последней капли. То, что ты сделал со мной, будет лишь малой толикой того, что скоро станет с тобой, когда я воплощу свой план в реальность. Тогда ты поймешь, что ничего не изменится.

Ты будешь ждать год за годом… Но ЕЕ ты никогда не увидишь! НИКОГДА!»

Прикусываю щеку изнутри. Не могу смысл понять.

О чем мама? В письмах копаюсь, пока не нахожу то, что на пару дней ранее написано было.

«Чувство вины преследует меня всюду. Я не могу так больше! Зачем? Тот проклятый вечер решил все! Решил нашу дальнейшую судьбу. Я украла у тебя самое ценное. Я украла ТВОЮ дочь».

Будто кулак великана обрушивается на меня! Бьет с холодящей ненавистью в солнечное сплетение. Приоткрыв рот, жадно воздух ловлю. Пальцы в волосы зарываются. Тяну с силой. Только вот никакая физическая боль душевную не перекроет! Даже отец не знает масштаб всей катастрофы! Боже… Ребенком я часто спрашивала мать, любит ли она меня? Она давала уклончивый и, как я уже тогда понимала, лживый ответ:

«Каждая мать любит своего ребенка». Однако, она ни разу не ответила тремя простыми словами, которых я так ждала. Теперь я понимаю почему, но не могу смириться с правдой! ЭТО ВСЕ ЛОЖЬ! В глазах пелена от слез, но я дальше читаю хоть и буквы в слова отказываются складываться.

«Боже! Как она похожа на тебя. Эти глаза… Знаешь, я боялась, что в девочке буду видеть твою жену. Но нет! Я вижу в ней нас. Тебя, Алешенька, и меня. Впервые я рада, что с НЕЙ, Верой, мы - блондинки…»

Тошнота накатывает от леденящей кровь исповеди на бумаге. Про то, как мать проследила до магазина за Верой, как ликовала, когда та коляску у входа оставила, как радовалась горю соперницы, когда Вера вышла из магазина и уже через мгновение в панике кричала: где коляска? Где моя девочка?! Позже милиции коляску удалось найти, а ребенка - нет.

МЕНЯ НЕ НАШЛИ!

В письме «мама» подробно описывает, как она с братом Олегом дом свой в деревне подожгли со всеми документами. А когда их восстановили, им, как погорельцам, жилье в соседней Варваровке дали, а маленькая украденная девочка окончательно по всем бумагам стала Аленой Родионовой.

Я больше не