— Звание, имя, подразделение, борт приписки? — грозно вопросил я, приставив ствол к голове пленного.

— Ууу-оррент Дж-же́рбен, — застучал зубами пилот. — Тр-ридц-цать вт-торой конв-войный б-батальон. Тр-рансп-порт «Алп-пак-ка».

— Связь?

— Не р-работ-тает.

— Позывной?

— Кр-расный в-восемь.

— Отлично!

Я показал «третьему» большой палец и кивнул на торчащую из аппарели скобу.

Гас понял меня без слов. Вынул откуда-то стальные наручники (видимо, прихватил в челноке) пристегнул пленного к толстой скобе и, покосившись на кусты на опушке, где пряталась Пао, громко выдал в пространство:

— Пойду, принесу барахлишко!

Сказал и, не оборачиваясь, зашагал к оставленным в лесу рюкзакам. Шесть сотен тян туда и обратно. Минимум, пять минут чистого времени.

И откуда только в нём эта деликатность взялась?..

Фиг знает. Но всё равно спасибо.

Ведь, так или иначе, с Паорэ я разговаривал наедине (если, конечно, не считать не знающего флорианского языка пленного).

Госпожа «баронесса» подошла к челноку, когда моего приятеля на прогалине уже не было.

Ни на убитых, ни на пристёгнутого к аппарели пилота женщина внимания не обращала. Она смотрела лишь на меня, а я на неё.

— Решил? Улетаешь? — вопрос прозвучал абсолютно буднично, словно бы мы совсем не прощались, а просто беседовали на темы, стоит ли заводить дома кошку и когда наконец дядька Аркуш найдёт себе новую пассию.

— Да. Улетаю, — развёл я руками.

Все те слова, которые мне хотелось сказать ей, вдруг вылетели из головы.

Удивительно, но даже в последний месяц беременности Пао выглядела такой же привлекательной, как и тогда, когда мы впервые встретились. И почему у нас так и не получилось влюбиться друг в друга? Может быть, это тоже барьер? Может быть, это он отталкивает меня от неё, а её от меня?..

— Когда ты окажешься там, — указала она на небо, — дырка в защите исчезнет.

— Исчезнет? Зачем?

— Затем, что сейчас её удерживает в равновесии проходящее через нас барьерное поле, — пожала плечами Пао. — Когда ты уйдёшь, равновесие рухнет и барьер восстановит всё в прежнем виде.

— Так, значит, обратно на Флору мне уже не попасть?

— Кто знает. Я же ведь как-то попала сюда в спас-капсуле. Защита меня пропустила. Возможно, что и тебя пропустит… Ну, если ты, конечно, захочешь вернуться, — добавила она, опустив взгляд.

Вернуться? Захочу ли я когда-то вернуться?

— Помнишь, я предлагал тебе стать баронессой? Ну, в смысле, чтоб всё было по закону.

— Помню.

Я медленно снял с себя орден власти и аккуратно надел его на шею Паорэ. Потом отдал амулет.

— Ну вот. Теперь ты действительно баронесса, законная владелица всех здешних земель.

На лице женщины застыло странное выражение. Как будто она боролось сама с собой, порываясь то ли скорее снять с себя мой подарок, то ли укрыть его ото всех, чтобы никто ничего не увидел. Внутренняя борьба (по мне, абсолютно ненужная) длилась секунд пятнадцать, после чего Пао устало вздохнула, дотронулась рукой до кристалла, а её взгляд опять стал осмысленным:

— Ладно. Раз ты так решил, пусть будет. Но я всё равно не могу считать себя баронессой.

— А кем же тогда? — поднял я бровь.

— Просто хранительницей. Поэтому, если ты всё-таки передумаешь и вернёшься, я сразу отдам тебе этот знак и всё, что к нему прилагается. Без всяких условий. А чтобы ты не считал это просто словами…

Паорэ вдруг стиснула зубы и резким движением переломила амулет пополам.

— Вот! Держи, — протянула она мне половинку. — Думаю, тебе пригодится.

От изумления я даже рот раскрыл.

— Зачем ты сломала его?! Разве его можно ломать?

— Естественно, можно, — улыбнулась подруга. — Он же и так обломок. Обломок великого и неизвестного прошлого. Мне про него рассказывал мастер барона Калистуса. Он говорил, любая частичка великого древа, какой бы они ни была, малой или большой, хранит изначальный код, инструкцию, технологическую карту процесса, который управляет барьером. И тот, кто этот код разгадает, сумеет повернуть время вспять и, может быть, даже снимет, наконец, с этой планеты проклятье барьера.

— Проклятье барьера? Ты хочешь сказать, что…

— Да! Я хочу сказать… То есть, нет, не так. Я хочу предложить тебе. Хочу предложить тебе разгадать этот код. Я знаю, ты сможешь. Ты, вероятно, единственный, кто это сможет. И тогда этот чёртов барьер не будет больше держать нас здесь, словно в клетке. Мы сами станем себе хозяевами. Сами будем решать, где жить и что делать, куда улетать отсюда и когда возвращаться. А тот, кто узнает код, ему будет подчиняться не только этот барьер, но и, наверное, все барьеры на всех барьерных планетах. Ты понимаешь, Дир?! Ты понимаешь, что это означает? Для тебя, для меня, для всех?

— Думаю, что понимаю. Думаю, что это даже покруче, чем биостазис.

— Биостазис? Какой биостазис? — нахмурилась Пао.

— Да так, ерунда, — отмахнулся я. — Просто кое-что вспомнилось. Не бери в голову.

— Так ты… обещаешь? — заглянула она мне в глаза.

— Да. Обещаю. Обещаю, что сделаю всё, чтобы разгадать этот чёртов код.

— Спасибо… Спасибо, Дир…

Паорэ шагнула вперёд и мягко прижалась ко мне. Немного смущённо. Обхватив неловко руками. Прощаясь…

Примерно с минуту мы просто стояли, обнявшись, а затем откуда сбоку кто-то негромко кашлянул. Пао оторвала́сь от меня и обернулась на звук.

— Вот. Принёс.

Напарник опустил на землю мой ранец и виновато развёл руками.

— Прощайте, селенц, — кивнула ему Паорэ.

— Прощай, Дир, — взглянула она в последний раз на меня.

Потом развернулась и молча направилась в сторону леса.

— Миледи, постойте! — крикнул внезапно Гас.

Женщина остановилась.

— Миледи, я бы хотел попросить вас… Ну, в общем, чтобы вы передали Нуне, что я… — он вдруг осёкся на полуслове, затем махнул безнадёжно рукой и тихо продолжил. — Короче, не надо ей ничего говорить… Я как-нибудь сам… потом…

Баронесса окинула Гаса внимательным взглядом, потом неожиданно улыбнулась и проговорила:

— Я всё передам, селенц. Не беспокойтесь.

Пообещала и двинулась дальше, уже больше не оборачиваясь и не останавливаясь.

Когда она скрылась из вида, Гас перехватил поудобнее висящие на плече ружья и плазмоганы и быстро взбежал по аппарели в челнок. Бросив всё возле грузовой переборки, он снова спустился вниз, отстегнул от наручников пленного и, указав на небо, весело подмигнул мне: