Чель не стала дочитывать статью до конца. Прячась где-то глубоко в джунглях, Виктор пытался исправить непоправимое. Хотя, даже находясь в бегах, он оставался среди верующих фигурой почти мифологической. Многие из тех, кто не хотел отказываться от своих убеждений вопреки очевидным фактам, считали его труды, направленные против дальнейшего роста урбанизации и развития новых технологий, пророческими.

— Итак, он все же решил вернуть кодекс тебе, — заметил Стэнтон.

Но сам по себе этот факт не давал ответов на все вопросы и не решал ключевых проблем. Например, по-прежнему только предстояло объяснить, как и почему столь важный документ из исторического наследия майя попал в руки именно Чель. И какие бы новые вычисления ни проделал Виктор, разве можно было утверждать, что хотя бы часть пророчеств относительно конца 2012 года не сбылась и они не жили теперь в том самом мире, о котором он мечтал?

В этот момент вдруг подала голос Сама, и Чель всмотрелась в личико малышки.

На самом деле ничто больше не имело значения.

Чель окружали люди, которых она любила. И она вернулась домой.

Статью за нее дочитала Хаана, а потом скомкала листки и швырнула в корзину для мусора.

— Иди к бабушке, милая, — сказала она, доставая из кроватки Саму. — У нас с тобой есть заботы поважнее этой чепухи, правда ведь?

Когда еще студентом-медиком я впервые столкнулся с прионами, они абсолютно заворожили меня — эти крошечные протеины, которые пятьдесят лет оставались загадкой для ученых. Они не имели в мозгу никакой очевидной функции, опровергали основную догму молекулярной биологии о том, что размножение возможно только посредством ДНК и РНК, и вызывали неизлечимые болезни вроде «коровьего бешенства».

Прочитав всю доступную литературу о прионах, я также узнал, что более ста пятидесяти человек умерли во время эпидемии «коровьего бешенства», употребив в пищу пораженную прионами говядину, а по мнению многих специалистов, скрытому пока заражению тогда подверглось значительно большее число жителей Великобритании и еще несколько миллионов из них рискуют заболеть в будущем. Именно тогда я стал обдумывать возможность положить эту страшную угрозу в основу сюжета книги, но потом узнал о существовании другого, не менее грозного заболевания, вызываемого прионами, — фатальной семейной бессоннице (ФСБ). И хотя жертвами этой редкой напасти становились пока в основном семьи в Италии и Германии, несколько «спорадических» ее вспышек ежегодно фиксируется в других частях света, включая Центральную Америку.

Когда же мне стало известно, что куру[41]— первое массовое прионовое заболевание — было обнаружено среди населения южных районов Папуа — Новой Гвинеи и передавалось оно посредством распространенного там ритуального каннибализма, идея этой книги приобрела окончательные очертания.

Что же касается даты 21 декабря 2012 года, то для меня до сих пор остается непостижимым, почему именно она стала в умах миллионов людей настолько решающей и заняла непропорционально важное место в культурном самосознании человечества. Еще в начале 1970-х годов некоторые авторы стали высказывать предположение, что конец Долгого отсчета времени по календарю древних майя станет важнейшим днем в истории цивилизации, вызвав глобальные изменения в сознании людей. А такие «пророки», как Хосе Аргульес и Терренс Маккенна, увязали дату 21.12.2012 с астрологией, с проблемами сохранения окружающей среды, с современным мистицизмом, с «духовной синхронизацией» и с растущим скептицизмом по поводу той роли, которую стали играть в жизни людей современные технологии.

Но потом, по мере своего распространения, эта внешне безвредная вера в важность даты древнего календаря приобретала все более извращенные формы. Некоторые адепты этой теории стали ассоциировать ее с апокалипсисом, утверждая, что 21 декабря 2012 года наступит астрономическое выравнивание светил в одну линию, произойдет столкновение планет со звездами, а земные полюса поменяются местами. И в последние годы многочисленные группы верующих бросили свои дома и переселились в примитивные общины посреди джунглей Мексики и гор Гондураса, чтобы выжить в Судный день, наступление которого казалось им неизбежным.

Однако мне, несмотря на все приложенные усилия, не удалось обнаружить никаких доказательств, что сами древние майя относились к концу тринадцатого цикла отсчета времени иначе, чем к любой другой важной дате своего календаря, наступления многих из которых они ожидали не без некоторого священного трепета. Вообще говоря, Долгий отсчет времени — это основанный на двадцатичной системе календарь, жить по которому можно еще 2700 лет. Изначально важность конца именно тринадцатого цикла, которую затем подтвердили надписи, найденные в мексиканском Тортугеро, подчеркивалась в «Попул Ву». Там действительно говорится, что последний Долгий отсчет завершился по окончании тринадцатого цикла, и это укрепило веру многих в возможность повторения сейчас случившегося в незапамятные времена.

Несмотря на широко распространенную гипотезу, поддерживаемую даже некоторыми историками, исход населения из расположенных в низинах и исчерпавших запасы воды городов едва ли означал быстрый и окончательный «крах» цивилизации майя. Потребовалось несколько столетий в конце ее классической эпохи, чтобы цветущие прежде города постепенно опустели, а их жители переселились в небольшие деревни, окруженные более плодородными землями.

И все же еще в XIX веке, когда исследователи начали обнаруживать руины городов, затерянных глубоко в джунглях Гондураса и Гватемалы, стали выдвигаться многочисленные теории о том, что же заставило майя покинуть эти невероятные по своим масштабам метрополии и уже никогда не возвращаться назад. Раскопки в долине Копан и Эль Петене, где находились самые крупные древние города, указывают, что они полностью обезлюдели примерно к концу XIII столетия, но отнюдь не в течение короткого периода времени.

Большинство экспертов ныне сходятся во мнении, что перенаселение, частые засухи, деструктивные приемы земледелия, приведшие к полной вырубке лесов, стали основными факторами запустения крупных городов. Но есть и другие версии, которые горячо оспариваются. Не так давно ученые, одним из которых был Джаред Даймонд, предположили, что гораздо более важную роль в упадке сыграли непрерывные междоусобицы городов-государств майя и что разгар этих многочисленных войн пришелся как раз на период, близкий к концу классической эпохи.

Имеются лишь косвенные и весьма немногочисленные свидетельства распространения каннибализма у майя. Однако среди развалин Тикаля, относящихся к поздней классической эпохе, археолог Питер Харрисон обнаружил яму для пищевых отходов под одним из жилых домов, в которой содержались человеческие кости с отчетливыми следами зубов. Но все же представляется более вероятным, что если случаи каннибализма и имели место в низинной части империи майя, они не носили характера регулярного ритуала, а были редкими исключениями в периоды полного отчаяния, когда истощались прочие источники пропитания.