Когда Фигейрас об этом узнал, было уже поздно. Если верить информации аэропорта, к этому моменту Дженкинс и Аллен уже как минимум три часа находились в воздухе, а он не получил от них никакой весточки. Ничего.

Итак, его дела обстояли следующим образом: главный свидетель, побывав в Нойе, испарился. Его американские подельники тоже. А новости, каждую минуту поступающие из этого городка с населением менее пятнадцати тысяч человек, вселяли тревогу. Утверждалось, что вертолет с убийцами приземлился рано утром, развязав новое кровопролитие.

В Нойе только об этом и говорили. Захватчики открыли стрельбу по американским солдатам и оставили после себя четыре трупа, не считая такой мелочи, как нанесение серьезного ущерба городской собственности.

Не зная, к кому обратиться, Фигейрас решил вернуться на то место, откуда начался его кошмар. Ему пришло в голову, что, при некотором везении, настоятель собора не откажется сотрудничать с ним и, возможно, вместе они смогут обнаружить какие-нибудь зацепки, способные помочь следствию в ожидании звонка американца.

Поэтому без пятнадцати девять вечера они с настоятелем стояли перед главными воротами Пуэрта-Санта. Это вовсе не было тайной встречей — им было нечего скрывать, — но при этом их никто не заметил.

— Расскажите мне о знаке, который появился в соборе, падре.

Фигейрас задал свой вопрос в упор, едва различив силуэт отца Бенигно Форнеса в скудном свете уличных фонарей. Дождь прекратился, но столбик термометра неуклонно полз вниз. Инспектор едва не поддался жалости, когда увидел посреди площади сгорбленного, дрожащего старика семидесяти лет от роду, и он вспомнил, что за все это время ни разу не обратился к священнику с добрым словом. Но все же он устоял. Так что, не вынимая рук из карманов пальто, полицейский вывалил на беднягу весь ворох накопившихся вопросов:

— Вы все еще считаете, что это символ приближения конца света? Как вы вчера его назвали? Знак ангелов апокалипсиса?

Бенигно Форнес сглотнул слюну. Нахмурившись и глядя на инспектора с недоверием, он выдохнул пар изо рта и неохотно протянул ему руку.

— Вы опоздали, — проворчал он.

Настоятель выглядел изможденным и, честно говоря, не имел в тот момент ни малейшего желания дискутировать по вопросам ангеловедения с каким-то коммунистом.

— Вы же ни во что не верите, комиссар. Вы атеист. Человек, лишенный надежды. Зачем мне тратить силы, объясняя вам основы веры?

— Меня привела к вам отнюдь не вера, падре, — цинично усмехнулся Фигейрас. — Мне достаточно будет сведений, почему после вчерашней перестрелки и появления в соборе этих каракулей была похищена Хулия Альварес.

Взгляд настоятеля помрачнел.

— Похищена Хулия?

— Да, отец, именно это я и сказал.

— Нет… Я ничего не знал, комиссар, — заикаясь, проговорил священник. — Я подумал, что сегодня она не пришла потому, что вы все еще ее допрашиваете.

Фигейрас не счел нужным делиться с ним подробностями. Дело было в высшей степени секретным, так что он решился сразу перейти к сути:

— Вы помните вертолет, который мы видели ночью?

— Такое не забудешь, — кивнул священник.

— Мы полагаем, что он принадлежит к некой террористической группе.

Настоятель смотрел на него ошеломленно. ЭТА, баскская террористическая организация, в прошлом закладывала пару бомб в Сантьяго, но, насколько ему было известно, к подобным средствам никогда не прибегала.

— Речь идет о фанатиках с международными связями, падре, — уточнил Фигейрас, заметив колебания собеседника. — Ее увезли в Турцию. Вероятнее всего, это те же люди, которые похитили ее мужа.

— Боже мой! Так Мартина тоже похитили?

В словах священника прозвучала неподдельная печаль.

— Да. Вы не знаете почему?

Форнес, как истинный галисиец, помедлил с ответом. Он понимал, что, если скажет что-то лишнее, ему придется несладко.

— А вы? — пробурчал он. — А вы-то что думаете? Вы считаете, что ее похищение как-то связано с этим знаком?

— Или с ее работой в Портике Славы. Не знаю. Может, вы заметили что-нибудь подозрительное в последние дни. Какие-то необычные действия сеньоры Фабер во время работы. Все, что угодно. Ваша наблюдательность может нам помочь, — улыбнулся он. — По крайней мере, точно поможет Хулии.

Мужчины прошли дальше, чтобы укрыться в соборе. Форнес открыл одну из служебных дверей большим железным ключом, и они вступили в небольшой коридор. Их шаги по каменному полу отдавались гулким эхом. Старик мелко семенил впереди, открывая одну за другой старинные двери, украшенные изображением апостола Иакова.

— Что вы можете сказать мне, инспектор, о людях, увезших Хулию? Вы знаете, я так хорошо отношусь к этой девушке…

— Не много, честно говоря. Знаю только, что их ищет половина планеты.

— Ах вот как?

— Делом заинтересовались Соединенные Штаты.

— Логично… — проворчал Форнес, открывая последнюю дверь, на которой красовался Иаков — победитель мавров, раздающий направо и налево удары мечом в битве при Клавихо. — Ведь Мартин — американец.

Дон Бенигно нашарил выключатель, направился, шаркая ногами, к огромному дубовому столу и уселся за него.

— И это все? Вам больше нечего сказать об этих людях?

Фигейрас впервые за все это время ощутил тревогу. Настоятель положил руки на стол, словно ждал, что инспектор передаст ему некий предмет.

— На самом деле, есть, — уступил он. — Кажется, что они исчезли по вине каких-то камней. Это не драгоценности, но, по-видимому, для некоторых представляют большой интерес. Кроме того, они, так или иначе, связаны еще с одним символом.

— Еще одним символом, инспектор?

— Ну да! А поскольку вы эксперт в подобных делах, — продолжал Фигейрас, — может, вы взглянете и сможете подсказать мне, в каком направлении действовать.

— Я могу посмотреть?

— Естественно.

Фигейрас порылся в карманах плаща, стараясь что-то нащупать. Наконец из одного кармана он достал блокнот, раскрыл его на странице с рисунком, скопированным в доме ювелира Муньиса, и протянул его священнику. Это был какой-то иероглиф с рогами в виде месяца и лапами, похожими на перевернутую цифру три.

— Вы не в курсе, что это может означать?

Настоятель схватил блокнот и с величайшей серьезностью стал изучать каракули.

— Мм… Это похоже на каменный знак, — пробормотал он. Его глаза жадно впились в рисунок.

— Каменный знак, ясненько… — В голосе инспектора прозвучала нотка разочарования.

Форнес предпочел не придавать этому значения.

— Подобные знаки — это старинные клейма неясного происхождения, инспектор, — продолжал он. — Они, вне всякого сомнения, появились в доисторические времена и могут насчитывать от четырех до десяти тысяч лет. В Галисии их необычайно много. Возможно, больше, чем где-либо в Европе. Если они найдены на скалах в чистом поле, их называют петроглифами, а если обнаружены в церкви, как эти, то классифицируются как клейма каменщиков. Самые известные из них находятся в Нойе. Вам они знакомы?