Тщательно вспоминая все часы, проведенные вместе с Пекосом после его возвращения на Дель Соль, Анжи, к несчастью, наиболее живо запомнила разговор, который они вели на рассвете. Слова, которые он произнес, вызвали у нее тогда веселый смех; теперь они причинили боль. Когда она сказала ему, что все, чем она владеет, принадлежит ему, он дерзко заметил, что ему противна сама мысль, что он не получит ничего взамен тех часов, которые провел в ее постели. Слезы жгли глаза Анжи, когда ей вспомнились его последние перед уходом слова: «Мадам, уверяю вас, вы получите то, что хотите, так же, как и я».

— Нет, Пекос, — подумала Анжи, — ты не получишь того, что хочешь. — Слеза сползала по ее замерзшей щеке. — Так же, как и я.

Дверь в спальню Анжи распахнулась в самом начале седьмого. Пекос, по-мальчишески улыбаясь, влетел в комнату.

— Привет, дорогая, — весело сказал он, — как тебе погодка? На улице снег с дождем и чертовски холодно…

Он замолчал на середине фразы. Анжи стояла, глядя в огонь. Она даже не подняла на него глаза. Она, казалось, была в каком-то трансе, и Пекос почувствовал, что страх заползает ему в душу. Он сразу же понял, что что-то не так. Торопливо сбросив пальто, он подошел к ней.

— Сердце мое… — позвал он тихонько.

Она медленно повернула к нему лицо. Ее глаза казались двумя зелеными ледышками.

— Я хочу, чтобы вы убрались прочь с моей земли. Немедленно.

Пекос потянулся было к ней, но она быстро отступила назад, оскаливая зубы, как озлобленная зверушка.

— Что случилось, дорогая? — Его сердце бешено заколотилось. — Что не так?

Ее ярость вскипела, и она выпалила:

— Ах, так ты и не знаешь! Ты приехал из Мексики только по одной причине, Пекос МакКлэйн. Деньги!

— Что, черт возьми, ты…

— Ты станешь отрицать, что едва сойдя с поезда, направился прямо в банк Марфы за займом? — Зеленые глаза напротив метали молнии.

— Да, я ходил в банк за деньгами, но я…

— Знаю, — закричала она на него. — Впрочем, я ни в чем тебя и не обвиняю. Я должна винить только себя. Можешь посмеяться, какая я дура.

— Я нечего не понимаю, детка. Какое отношение мой визит в банк может иметь…

— Мой Бог, пожалуйста, прекрати меня дурачить хоть сейчас. Да, я была глупа, признаю, но, в конце концов, я в выигрыше.

— В выигрыше? Какой дьявол в тебя вселился? — Он ступил к ней ближе.

— Не прикасайся ко мне! — пронзительно закричала Анжи. — Ты никогда больше не прикоснешься ко мне, слышишь?

Пекос поднял руки вверх жестом полной капитуляции.

— Прекрасно, прекрасно. Но, ради Бога, можешь, ты объяснить, по какому поводу такой необоснованный гнев? Что, черт возьми, я сделал?

— Повторяю, Пекос, этот маленький фарс окончен. Мне теперь все ясно; и должно было быть ясно с самого начала. Ты был в Мексике и там истратил все свои деньги. И поэтому вернулся домой. Разве это не так?

— А что в этом такого? Да, мне нужны деньги, чтобы продолжать работу на шахте.

— И поэтому ты хладнокровно решил, что получишь эти деньги от меня.

— Разве я когда-нибудь просил у тебя денег? — Он начал сердиться.

— О, нет, ты слишком умен для этого, не так ли, Пекос? — Она холодно улыбнулась ему. — Нет, ты обсудил с банкиром, что тебе нужно было только забраться в мою постель, чтобы заставить меня дать тебе все, что ты хочешь. Ты знал, что сможешь упросить меня подписать вексель на твое имя всего за несколько дней. Но когда эти несколько дней прошли, ты решил, что слишком глупо удовлетвориться небольшим займом, когда я так явно схожу с ума от любви к тебе. Ты решил, что можешь взять все.

Пекос, не веря своим ушам, покачал головой:

— Создатель! Ты не можешь всерьез считать меня таким низким беспринципным выродком.

— Я думаю, именно им ты и являешься! Хафф рассказал мне достаточно о твоих намерениях. Но твой план погорел; ты не получишь от меня ни цента. — Она скрестила руки на груди, торжествующе ему улыбнулась и добавила:

— Уверена, если ты отправишься к какой-нибудь другой богатой женщине, ты сможешь извлечь нужные тебе деньги, поскольку ты достаточно опытен в постели. Но я не заплачу тебе за…

Его глаза стали цвета серого предгрозового неба. Пекос схватил ее за руку и в гневе притянул к себе:

— Послушай, ты, маленькая потаскушка, ты все напутала. Ты проститутка, а не я! Ты — из тех, кто раздвигает ноги перед мужчинами за деньги. — Анжи извивалась в его сильной руке, отчаянно пытаясь вырваться.

— Не желаю ничего больше слушать! — закричала она ему в лицо.

— Ты будешь слушать, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Это я идиот, не ты. Я вернулся, увидел тебя и захотел тебя так сильно, что решил для себя не вспоминать о том, кем ты была раньше. Я хотел забыть о прошлом. Я хотел только одного — любить тебя; ничего больше. Прошлая неделя с тобой была самым счастливым временем в моей жизни. И я думал, что и для тебя тоже. — Он медленно выпустил ее руку. — Я уезжаю прямо сейчас, Ангел. Проведу эту ночь в дороге. Спасибо, что вовремя открыла мне глаза. Господи, я даже подумывал, чтобы жен… — Он повернулся и направился к двери. Оглянувшись, холодно произнес:

— Знаешь, Ангел, я должен поблагодарить тебя за этот урок. Ты привела меня в чувство как раз вовремя, и я благодарен тебе за это. Думаю, вполне достаточно того, что один член этой семьи уже женился на проститутке.

— Убирайся из моего дома и с моей земли!

Когда, наконец, наступил мрачный серый зимний рассвет, Анжи все еще стояла у покрытого изморозью окна. Невидящими глазами, красными от слез, она смотрела на замерзшую землю. Анжи простояла так большую часть долгой холодной ночи.

Моросящий дождь вперемешку со снегом все усиливался и сейчас громко барабанил по оконному стеклу и застилал пеленой обширные пастбища впереди. Гулкий топот лошадиных копыт заставил молодую женщину быстро осушить полные слез глаза и протереть влажным носовым платком замерзшее окно. Прижав нос к влажному стеклу, Анжи напрягла зрение. Видно было не очень хорошо, но высокая стройная фигура верхом на огромном жеребце, без сомнения, принадлежала Пекосу. Анжи едва удостоила взглядом всадника, который сопровождал его. Ее глаза были прикованы к мужчине, одетому в теплый черный пиджак и заправленные в высокие сапоги узкие брюки. На голове у него виднелся стетсон. Ее губы коснулись стекла, и она мысленно произнесла его имя:

— Пекос, Пекос.

Словно услышав призыв сквозь воющий ветер, он резко натянул поводья, повернулся в седле и посмотрел прямо на Анжи. На какое-то мгновение ей удалось разглядеть его красивое лицо сквозь завесу из мокрого снега. Потом он развернулся и уехал, а Анжи чувствовала, словно кто-то вырывает когтями ее внутренности. Каждая частичка ее тела кричала от боли. Она безрассудно решила выскочить на холод. Ей хотелось помчаться босиком по замерзшей земле, выкрикивая его имя до тех пор, пока он не повернется и не увидит ее. Она почти реально почувствовала, как его мощные руки подхватывают ее вверх с ледяной почвы, крепко прижимают к себе, убаюкивают у надежной груди, а она покрывает бесчисленными поцелуями его красивое улыбающееся лицо. Но видение это исчезло вместе с топотом копыт. Пекос уехал.