– Мы хотим возмездия за смерть Рене Бевильакуа. И нам не нравится, когда мы пытаемся найти и наказать убийцу, а нам вставляют палки в колеса. В данном случае на одной чаше весов лежит законность и формальности, а на другой – справедливость. Я не адвокат, но я знаю закон и признаю право доктора Пэрриша на молчание. Но как отец – я просто не понимаю, как этот человек может спать спокойно. – Капитан Ньюмайер замолчал, чтобы успокоиться.

Пол покачал головой.

– Он ведь не плачет? Если он плачет – террористы победили.

Эрику было не смешно. Этот пассаж про спокойный сон был очень кстати: он почти не спал с тех пор, как все это началось.

Капитан Ньюмайер прочистил горло:

– Я заканчиваю свое заявление и готов ответить на несколько вопросов, время строго ограничено.

Репортеры зашумели, начали выкрикивать вопросы, но поскольку микрофонов у них не было, их голоса слились в неразборчивую какофонию.

Снова зазвучал голос капитана Ньюмайера:

– Хорошо, я повторю вопрос. Вот он: «Не должны ли мы быть благодарны доктору Пэрришу за то, что он остановил противостояние в торговом центре?» Что ж, несмотря на то что доктор Пэрриш действительно вчера вечером вмешался в ход операции по освобождению заложников, я должен отметить, что там были собраны лучшие и очень хорошо обученные силы шести округов, спецназ, команды быстрого реагирования, пожарные команды, сотрудники EMT, а также представители федеральных агентств – ФБР, АТО и Национальной безопасности.

Пол хмыкнул:

– О, этот «заместитель Дуг»[17]напоминает мне моего пятилетнего сына: тот тоже очень любит грузовики, пожарные и полицейские машины. Дайте ему парочку – и он уже Боб-строитель.

Эрик услышал, как потеплел голос Пола, когда он говорил о сыне, и сразу почувствовал вину, подумав о Ханне. Нужно будет позвонить Сьюзан, как только он приедет домой.

Капитан Ньюмайер в радиоприемнике продолжал:

– Отвечая на ваш вопрос, мы должны отметить, что гражданам строжайше запрещено вмешиваться в ход специальных операций во время экстремальных ситуаций, подобных той, которая сложилась у торгового центра. Именно по этой причине доктор Пэрриш был арестован по обвинению в нарушении административного закона. В Главном управлении Мэриона работают талантливые и хорошо обученные полицейские, а «Король Пруссии» – это вам не «Дикий-дикий Запад». И нам не нужны ковбои. Спасибо большое за вопрос, а теперь, пожалуйста, последний вопрос.

Пол фыркнул.

– Ковбои… Здорово. Отличная аналогия. И как я сам не додумался?

В приемнике снова зашумели репортеры, затем капитан Ньюмайер сказал:

– Итак, вопрос: «Будет ли окружной прокурор настаивать на том, чтобы доктор Пэрриш нарушил свое право молчания в интересах пациента и предоставил информацию, которая у него, возможно, имеется, о причастности Макса Якубовски к убийству Бевильакуа?»

– Неплохая формулировка, – сказал Пол с легкой усмешкой на губах. – Похоже, пресса с нами в одной лодке.

Капитан Ньюмайер ответил:

– Вопрос прекрасный, но, к сожалению, он не входит в мою компетенцию. Его следовало бы задать окружному прокурору, который, как всем известно, находится сейчас в больнице. Спасибо всем, леди и джентльмены.

– Ага! – Пол убавил звук радиоприемника. – Что ж, теперь мы кое-что знаем. Мы знаем, что окружной прокурор планировал быть на пресс-конференции, однако его не было. Почему же? Потому что он услышал, что мы сказали о большом жюри, – и они не захотели отвечать на этот вопрос. На него должен был отвечать окружной прокурор – и прокурора не было. Наверное, вышел выпить стаканчик молока. Ведь они же пьют именно молоко. Молоко! Никакого виски.

– Так это хорошо для нас или нет? Они собираются выставить меня перед большим жюри?

– Для нас это хорошо, потому что доказывает, что мы впереди по очкам. Мы сейчас сделали их, но они не сдадутся без боя. Сейчас они перегруппируются, подровняют ряды – и пойдут к большому жюри после того, как все забудут, что вы Уайетт Эрп, а они смогут представить вас как обычного мозгоправа, который защищает чокнутого убийцу.

– Черт, – сказал Эрик.

Пол оглянулся, поворачивая на Олд-Галф-роуд, ведущую к дому Эрика.

– Так вы воспользуетесь моим советом? Никакого расследования, хорошо, ковбой?

– Абсолютно никакого, – ответил Эрик, глядя на солнце за окном. – Кстати, вы должны прислать мне счет за эти дни, не забудьте.

– Блин, до чего же вы порядочный, аж скулы сводит. Я делаю это ради своей старшей сестры.

– Идите к черту. Пришлите счет.

– С другой стороны, если вы женитесь на моей сестре – я сам вам заплачу, – улыбнулся Пол.

Они проехали по извилистой улице мимо старого дома Эрика, потом миновали красивые каменные дома на Мэйн-лайн с ухоженными лужайками и живыми изгородями. Оба хранили молчание, погрузившись в свои мысли. Потом Пол произнес:

– Эрик, не берите в голову то, что сказал «заместитель Дуг». Есть процедура, а есть суть. И на самом деле процедура должна защищать суть. Так сказать, дух и буква.

– Что вы имеете в виду?

– Я знаю, что кажусь циничным, но на самом деле это не так. – Пол облизнул губы, видимо, волнуясь. – Как я уже говорил вам в самом начале нашего знакомства, я представляю Конституцию, а по Конституции процедура нужна для того, чтобы защищать права граждан, защищать ваши личные права: личную свободу, право голоса, право на выбор религии – и право на свободу от беспредела властей. Понимаете?

– Да.

– Например, мы не хотим, чтобы власти могли врываться в наши дома и обыскивать их, когда им заблагорассудится, поэтому у нас есть особая процедура: необходимо получить ордер на обыск, в котором будет указано, что они хотят найти, причем получить его надо в определенный срок и иметь для этого веские основания. Это то, что называется «формальности», но на самом деле эта процедура защищает ваше право жить своей жизнью, в своем доме и так, как вы хотите. Это свобода, которую заложили для нас наши отцы-основатели. И в этом красота Конституции и Билля о правах. Согласны?

– Да, – кивнул Эрик.

Они уже добрались до его района и были почти у его дома.

– Но пусть это называется формальностями – это не значит, что они не важны. Мало кто задумывается о нюансах, особенно «заместители Дуги», не в нашей натуре задумываться о нюансах. Мы обычно рисуем широкими мазками и не любим останавливаться и анализировать. – Пол повернулся к Эрику, нахмурившись: – Я тоже хочу, чтобы справедливость восторжествовала по отношению к Рене, не думайте, что это не так. Но орать о законности – не равно соблюдать законность. Соблюдать законность – это значит соблюдать формальности, а не пытаться их обойти.