Даше было почти хорошо, и голова понемногу прояснялась. Свое недавнее состояние она теперь списывала на сильное нервное возбуждение, а не на простуду. И сейчас, когда пришло время действовать, недомогание прошло, как будто его и не было. Единственным препятствием к выполнению плана была невероятно пьяная Галя.

Даша попыталась вразумить ее:

– Слушай, вернись туда. Что ты так напилась? Когда успела? Я вовсе не на свидание иду, почему ты так думаешь? Иди, прошу тебя! И я приду через десять минут.

Галя закатила глаза и принялась икать. В какой-то миг Даша испугалась, что та задохнется, но Галя немного оправилась и с трудом произнесла:

– Она со всеми так… Она не сказала, что хочет тебя трахнуть?

Что?! – Даша тряхнула ее так, что та стукнулась головой о стену. – Повтори, что ты сказала? Она хочет меня…

– Ты наивная ду-роч-ка… – выдавила из себя Галя. – Тьфу, как мне плохо… – Она сделала попытку съехать по стене на пол, но Даша не дала. – Почему ты меня держишь? – капризно спросила она. – Я не хочу, чтобы ты меня держала. Др-рянь!

Даша растерянно оглянулась. Бросить сейчас Галю она не решалась, а сдать ее с рук на руки было некому.

– Хватит материться! Стой прямо и шагом марш в бар! Иди, выпей еще!

– Я тебя ненавижу! – вдруг зарыдала Галя. – Я ее люблю! Суки! Суки!

– Слушай, Дездемона! – Даша потеряла всякое желание ей помогать и отпустила руки. Галя тем не менее осталась на ногах. – Иди-ка ты! Нужна мне твоя Люба, как я не знаю кто! Целуйся с ней сама, я иду в туалет, поняла? Отстань от меня!

Она пошла по коридору и еще успела услышать, как Галя прокричала ей вслед:

– Она тебя все равно трахнет! Вот увидишь! – И снова рыдания.

Даша была вне себя, она не поверила пьяному бреду Гали, но в то же время на сердце стало тяжело. Девушка даже замедлила шаг, когда добралась до лестницы и стала подниматься.

«Тут никому нельзя верить, – думала она, все же заставляя себя идти вперед. – Почему она сказала, что Люба меня… Она просто дура, пьяная, глупая… Может, она правда влюблена в Любу, но это вовсе не значит, что та имеет какие-то виды на меня… Какая гадость!»

Она подошла к двери в кабинет Ларисы. Прежде всего постучалась – на всякий случай. Она не могла допустить, чтобы кто-то застал ее за этим занятием – самовольным проникновением в кабинет. Но ей никто не ответил.

Тогда Даша нажала ручку, предварительно убедившись в том, что коридор пуст, и почувствовала, как дверь мягко подалась. «Открыто!» – поняла она и с этой минуты уже безоговорочно поверила в успех.

В кабинете никого не было. Прежде чем открыть другую дверь, Даша снова постучалась. В ответ она не услышала ни звука. И эта комната была отперта и пуста. Горел неяркий свет. Даша отметила отсутствие статуй.

«Их убрали. Вовремя, иначе я перебила бы их напоследок. Компьютер? Вот он!»

Она нервно нажала обе кнопки, и экран медленно осветился. В процессоре что-то загудело, и Даша испугалась, что производит слишком много шума. Кроме того, она боялась, что свет в комнате может привлечь чье-нибудь внимание.

Девушка торопливо погасила настольную лампу, которую, видимо, оставила для нее включенной Люба, и решила довольствоваться светом экрана. Его было вполне достаточно.

По экрану бежали странные надписи на тарабарском языке, и в конце концов все остановилось, и перед Дашиными глазами появилась фраза, написанная обычными буквами, по-русски: «Введите код».

Даша быстро достала шпаргалку, чуть не разорвав при этом платье, и вчиталась в нее. Потом, робко прикасаясь пальцем к клавишам, набрала следующие слова: «Мария-Антуанетта 1987». Она ждала, но цвет экрана не менялся, ничего не менялось.

«Неужели я что-то напутала?»

Даша ткнула пальцем в клавишу «ввод». Шпаргалка Любы вещала, что это самая важная клавиша, с помощью которой можно уладить все проблемы.

На экране внезапно появилась надпись: «Неправильно набран код».

«Как неправильно? – возмутилась Даша. – Все верно!»

Но, перечтя набранный ранее код, она убедилась, что сделала ошибку в слове «Антуанетта» – написала его с одним «т». С замиранием сердца набрала код заново.

На этот раз сработало. Экран очистился и принял насыщенный голубой цвет. Она выполнила все операции, записанные в шпаргалке, радуясь каждый раз, когда на экране что-то менялось. Когда он поменялся в последний раз и перед ней возник печатный текст, Даша чувствовала себя так, словно нашла выход из лабиринта.

Наклонившись над экраном, она торопливо читала, глотая строчки и не сразу понимая их значение.

«Договор, заключенный числа… Заказчик обязуется выплатить Исполнителю сумму непосредственно перед отъездом Исполнителя на место работы… Исполнитель обязуется выполнить весь объем работ в заранее установленный срок, согласованный с Заказчиком… Работу считать оконченной после отправки изделий Заказчику… Законченность изделий и их качество определяются независимым экспертом, выбранным Заказчиком из числа работников мастерской. В качестве эксперта может выступить любой мастер… Мастерская не несет материальной ответственности за невыполнение заказа, за несоблюдение сроков работ… Все претензии Исполнителя к Заказчику и Заказчика к Исполнителю решаются в судебном порядке… Исполнитель:

Демин А.Н. Заказчик: Игнатьева Л.В. Дата подписания…»

Прочтя все это, Даша нажала кнопку, которая должна была перелистнуть страницу и выдать на экран последующую часть текста. Так следовало из Любиной записки. Экран очистился. Теперь он сиял ровным голубым светом, словно на нем никогда ничего и не было.

«Текст кончился, – поняла она. – Текста больше нет. Голова болит. Что там сказано? Мастерская не несет материальной ответственности… Ни за что не несет материальной ответственности… Я сейчас умру… Как все глупо… Из-за этого я сюда пришла? Никто не виноват. Никого нельзя поймать за руку. Все – полная чепуха. Ты круглая дура…»

Она протянула руку и выключила сначала экран, а потом процессор. Все звуки, производимые компьютером, тут же смолкли, а экран еще долго фосфоресцировал в темноте. Внезапно ей пришло в голову, что срок ее карантина закончен.

«Я здесь три дня и три ночи. Последний день кончился сейчас, а последняя ночь была сегодняшняя.

А этой ночью я уже свободна. Меня никто не сможет задержать. Это конец. Значит – надо уходить…»

Девушка прошла к двери и распахнула ее, собираясь выйти. Она уже сделала шаг, как вдруг ее внимание привлекло мерцание в углу кабинета. Ей показалось, что это большие позолоченные часы, но она тут же все же вспомнила, что в том углу не стояло ничего подобного. А теперь там что-то было – высокое, блестящее и неподвижное.

«Пустяки», – сказала себе Даша и собралась было сделать шаг вперед, как блестящее полотно отстранилось от стены и сделалось гораздо определенней. И она узнала пустые глазницы, золотые щеки, сведенные судорогой, издевательскую ухмылку. Где-то пониже засверкало золотое солнце.