– Я хочу поговорить с Анной Бингеман и убедить ее передать это дело в наши руки, – сказала Хьюлин. – Ваше мнение?

– Формально антитрестовский отдел будет иметь основания для возражений, – сказал Харцлер. – Если все окружные прокуроры в стране начнут перехватывать дела о нарушении антитрестовских законов, то зачем нужны эти отделы?

Хьюлин возразила, что такие прецеденты были. К примеру, раньше всеми нарушениями в области налогового законодательства занимался исключительно отдел налогов, а теперь их зачастую рассматривает окружная прокуратура. Она обратилась за поддержкой к своему помощнику Рику Коксу, но он был согласен с Харцлером.

– Жаль, но, боюсь, из этого ничего не выйдет, – сказал Кокс.

Хьюлин от своей затеи не отказалась. В пятницу, 24 февраля, она явилась в вашингтонский офис антитрестовского отдела. Анна Бингеман была занята, и Хьюлин пришлось наведаться в офис еще пару раз. Когда Бингеман освободилась, она, сердечно поприветствовав Хьюлин, пригласила ее в кабинет. После вступительного обмена любезностями Хьюлин перешла к делу.

– Как вам известно, наша прокуратура с некоторых пор курирует расследование по АДМ, – начала она.{232}

В тот вечер Херндон повел семью обедать в ресторан «Эплбиз». Его родители приехали из Канзас-Сити погостить и познакомиться с родившейся недавно внучкой, и на несколько часов он выкинул «Битву за урожай» из головы.

Посреди обеда запищал пейджер. Посмотрев на номер, Херндон увидел, что это Роджер Хитон.

– Сейчас вернусь, – сказал он своим и отошел к телефону-автомату, чтобы позвонить Хитону.

– Я только что говорил с Фрэнсис, – сказал тот. – Она сообщила, что Анна Бингеман передала расследование в ее руки. Бингеман якобы сказала ей: «Командуйте».

– Это точно? – изумленно спросил Херндон.

– По крайней мере, Фрэнсис так утверждает. Она говорит, что Бингеман целиком одобрила ее намерение передать дело большому жюри в марте, а вскоре после этого начать слушания.

Херндон в растерянности оглядел зал ресторана. Новость выбила его из колеи. Хьюлин слишком поторопилась.

– А антитрестовцы знают об этом? – спросил он. – Я имею в виду, чикагские.

– В понедельник будет совещание по этому вопросу. Твое начальство тоже будет. Да, мы продвигаемся прямо семимильными шагами.

Они простились. Херндона ошеломил этот внезапный крутой поворот после длинного размеренного пути. Теперь они будут иметь дело только с одной прокурорской командой, и придется форсировать подготовку к решительному штурму. Нужно срочно сообщить Шепарду. Опустив в автомат еще несколько монет, Херндон набрал номер домашнего телефона своего коллеги.

– Брайан, ты не поверишь, – выпалил он. – Я только что говорил с Хитоном. Делом теперь командует Фрэнсис Хьюлин, и она собирается через месяц передавать его большому жюри и сразу выносить на публику.

– Ты шутишь! – воскликнул Шепард. – Это исключено. Антитрестовский отдел не допустит этого.

– Да, полная неожиданность. Все вроде бы было так четко и ясно…

– И что мы скажем Робин и Джиму? – задумчиво протянул Шепард.

В понедельник в 13.00 Шепард и Херндон вместе со Стаки, Джоном Хойтом и Кейт Киллэм прибыли в офис окружного прокурора. Хитон и Харцлер уже были на месте.

Фрэнсис Хьюлин рассказала о встрече с Анной Бингеман и объявила, что итогом встречи явилось окончательное и бесповоротное решение: командовать будет Хьюлин. Не мешкая, она отдала приказ о наступлении – через две недели дело должно быть представлено большому жюри для вынесения обвинительного акта. Рейд на АДМ назначается на 3 апреля.

– Надо действовать быстро, – сказала она. – В отношении правонарушений с лизином дело не представляет особой сложности. Присяжные вынесут приговор на основании аудио- и видеозаписей, и много свидетелей не понадобится.

Покидая офис, все были готовы приступить к выполнению плана, но никто не сомневался, что чикагские антитрестовцы своих позиций без боя не сдадут.

Тем временем в Вашингтоне Анна Бингеман отправляла по электронной почте письмо своему заместителю и всему личному составу чикагского отделения.{233}

«Мне нанесла визит Фрэнсис Хьюлин,

– писала она. –

Она беспокоилась о координации работы над делом АДМ, – по-моему, до сих пор нам это и так удавалось. Основной ее целью было заручиться моим одобрением ее плана. Согласно этому плану, их главный свидетель должен дать показания большому жюри уже 6 марта».

Бингеман добавила, что Хьюлин подчеркнула особую важность незамедлительных и решительных действий.

«Наша беседа прошла в дружеской обстановке. Фрэнсис Хьюлин, как мне кажется, искренне заинтересована в сотрудничестве с нашим отделом,

– продолжала Бингеман. –

Я, правда, не ожидала, что свидетель предстанет перед большим жюри так скоро, – о 6 марта я слышу впервые».

Закончив письмо, Бингеман нажала кнопку «отправить».

Известие о маневре Хьюлин произвело в Чикаго эффект разорвавшейся бомбы. Эта бесцеремонность привела антитрестовцев в ярость. Некоторые подозревали, что не обошлось без содействия Херндона и Шепарда, которые не раз открыто выражали свое неодобрение медленной работой их отдела. Но ведь расследовалось нарушение именно антитрестовских законов. Как могла Бингеман согласиться на это?

Прокуроры во главе с новым начальником отдела Джимом Гриффином составили электронное письмо Гэри Спратлингу, заместителю Анны Бингеман.{234}

«До сих пор и речи не было о том, чтобы вызывать нашего свидетеля в суд уже в марте,

– писали они. –

Это решение мисс Хьюлин, несомненно, очень опрометчиво».

Они привели несколько доводов в пользу того, что спешить нельзя, и заключили письмо фразой:

«Важно не то, когда свидетель будет давать показания, а то, кто в дальнейшем будет вести это дело и принимать решения – антитрестовский отдел или Хьюлин».

К концу дня борьба между антитрестовским отделом и офисом окружного прокурора вышла из-под контроля. Никто – кроме, может быть, Хьюлин – не мог сказать с уверенностью, кто теперь ведет дело.

Для прояснения ситуации снова созвали телефонную конференцию с участием Фрэнсис Хьюлин, прокуроров антитрестовского отдела и верхушки спрингфилдского офиса ФБР. Стаки и Хойт явились в офис Хьюлин и устроились вместе с ней возле микрофона с динамиком.

Первые двадцать минут к яблоку раздора избегали прикасаться. Все дружно заявляли о своем стремлении к тесному сотрудничеству. Анна Бингеман стала превозносить достижения антитрестовского отдела.