— Российские люди, как и люди во всем мире, имеют право на то, чтобы их голоса были услышаны и подсчитаны, — сказала я. — А это значит, что они заслуживают свободных, честных, прозрачных выборов и тех руководителей, которые бы с ними считались.

Десятки тысяч граждан России пришли к такому же выводу и вышли на улицы в знак протеста. Когда они стали скандировать: «Путин — вор!» — Путин обвинил во всем произошедшем меня.

— Она дала сигнал определенным деятелям внутри России, — заявил он.

Если бы только у меня была такая власть! Когда я в следующий раз встретилась с президентом Путиным, я упрекнула его по поводу этих высказываний:

— Я пытаюсь представить себе, как люди в Москве просыпаются и говорят: «Хиллари Клинтон хочет, чтобы мы устроили демонстрацию» — и выходят на улицы. Но у меня это не получается, господин президент.

И все же если я помогла хотя бы некоторым найти в себе мужество, чтобы во всеуслышание заявить о реальной демократии, то это было только к лучшему.

В мае 2012 года Путин официально вернул себе пост президента России и вскоре после этого отказался от приглашения президента Обамы на саммит «Большой восьмерки» в Кэмп-Дэвиде. С Востока повеяло холодом. В июне я направила президенту Обаме докладную записку с изложением своих взглядов. Он больше не будет иметь дела с Медведевым, поэтому необходимо, чтобы он был готов занять более жесткую позицию. Я утверждала, что Путин был «сильно обижен на США и с подозрением относился ко всем нашим действиям». Он твердо намеревался вернуть утраченное российское влияние на соседние страны, начиная от Восточной Европы и кончая Центральной Азией. Он может называть свой проект «региональной интеграций», но это не что иное, как восстановление утраченной империи. Я сопровождала президента Обаму, когда он впервые беседовал с Путиным в качестве главы государства в кулуарах саммита «Большой двадцатки» в Лос-кабосе в Мексике.

— Боритесь до последнего! — посоветовала я Обаме, потому что Путин «не отступит ни на шаг».

Вскоре Россия заняла менее конструктивную позицию по многим ключевым вопросам, прежде всего в отношении конфликта в Сирии, где она поддержала режим Башара Асада в его жестокой войне и блокировала все попытки Организации Объединенных Наций выработать достойный международный ответ. Кремль принимал решительные меры против всех инакомыслящих, общественно-политических организаций и ЛГБТ-движения в стране и вернулся к агрессивной политике в отношении своих соседей.

Для тех, кто ожидал, что «перезагрузка» откроет новую эру доброй воли в отношениях между Россией и США, реальность обернулась большим разочарованием. Но для тех, кто имел более скромные ожидания (такие, как снижение острой риторики и обеспечение областей, в которых можно достигать прогресса), «перезагрузка» оказалась полезной. Позже, после оккупации Крыма в 2014 году, некоторые конгрессмены обвинили «перезагрузку» в том, что она спровоцировала Путина на этот шаг. Я думаю, что эти люди неправильно понимают и Путина, и «перезагрузку». Ведь когда он вторгся в Грузию в 2008 году, он столкнулся с неприятием этого со стороны Соединенных Штатов и других государств. Путин вторгся в Грузию и Крым по своим собственным причинам, в удобный для него момент в ответ на события, которые его не устраивали. Ни жесткая риторика администрации Буша и его доктрина превентивной войны, ни сосредоточение администрацией Обамы усилий на прагматическом сотрудничестве и взаимовыгодных интересах не могли предупредить или спровоцировать эти акты агрессии. «Перезагрузка» не являлась наградой за что-либо. Это было признание того факта, что у США много стратегически важных интересов и интересов в сфере безопасности и нам необходимо добиваться прогресса там, где для этого есть возможность. Это остается верным и на сегодняшний день.

* * *

Чтобы понять всю сложность наших взаимоотношений с Россией во время «перезагрузки» и то, чего мы пытались достичь, рассмотрим лишь один пример: Центральную Азию и проблему обеспечения наших войск в Афганистане.

После событий 11 сентября 2001 года, в процессе подготовки к развертыванию американского контингента войск в Афганистане, администрация Буша арендовала у отдаленных, но стратегически расположенных стран Центральной Азии, Узбекистана и Кыргызстана бывшие советские авиабазы. Они были использованы для переброски в Афганистан войск и военных грузов. Учитывая исключительное развитие международной обстановки в то время, Россия не возражала против этого, несмотря на то что она рассматривала эти слаборазвитые бывшие советские республики как сферу своего влияния. Однако вскоре Кремль стал настоятельно советовать узбекскому и кыргызскому правительствам убедиться в том, что американцы не собираются задерживаться здесь надолго. Путин рассматривал Центральную Азию в качестве глубокого тыла России. Он опасался как растущего экономического влияния Китая, так и американского военного присутствия.

В 2009 году президент Обама приступил к планированию ввода дополнительного военного контингента США в Афганистан, за которым должен был последовать поэтапный вывод войск (начиная с 2011 года). Это означало, что американским военным снова нужно было сначала доставить большое количество войск и техники в горную, не имеющую выхода к морю страну, а в последующем вывезти их из нее. Самый короткий путь доставки войск и техники в Афганистан пролегал через Пакистан. Однако этот путь был небезопасен из-за нападений боевиков движения «Талибан» и переменчивого отношения к США пакистанских властей. Представители Пентагона, занимавшиеся планированием, хотели быть уверенными в том, что наши войска не будут отрезаны. Поэтому они решили, что необходим альтернативный сухопутный маршрут, даже если он окажется длиннее и дороже. Естественно, прежде всего мы обратили свое внимание на Центральную Азию. Грузы можно было доставлять в порты Балтийского моря, а затем отправить за тысячи миль по железной дороге через Россию, Казахстан и Узбекистан и переправлять их через северную границу Афганистана. Тем временем войска можно было доставлять, используя для этих целей все еще доступную авиа-базу в Киргизии. Так называемая Северная сеть поставок принесла бы большие доходы коррумпированным режимам, но при этом существенно поддержала бы наши военные усилия. Это был один из классических внешнеполитических компромиссов. Но прежде чем мы могли приступать к реализации данного плана, необходимо было, чтобы Россия согласилась на транзит нашей военной техники через свою территорию.

Во время первой встречи с Медведевым Обама подчеркнул, что в рамках «перезагрузки» Северная сеть поставок будет иметь для нас наивысший приоритет. В ответ на это Медведев заявил, что Россия всегда открыта к сотрудничеству (и к прибыли от транзитных пошлин). В июле 2009 года, когда президент Обама посетил Москву, было подписано официальное соглашение о транзите вооружения, военной техники, военного имущества и персонала вооруженных сил США через территорию России в Афганистан.

Однако за данным соглашением скрывались недобрые намерения российской стороны. Кремль продолжал ревностно оберегать свои интересы в Центральной Азии. Даже несмотря на то, что Россия разрешила США перевозить грузы через свою территорию, она продолжала работать над расширением своего военного присутствия в Центральной Азии, используя наше присутствие в регионе в качестве оправдания своих действий, направленных на усиление контроля над странами региона и подрыва их крепнущих отношений с Вашингтоном. Это было похоже на современную версию «Большой игры», геополитического соперничества между Российской и Британской империями в XIX веке за господство в Центральной Азии, за исключением лишь того, что США преследовали в регионе вполне конкретные цели и не претендовали на обеспечение здесь господствующего влияния.