И они тут же наперебой рассказали Маше, Алику и тем девочкам, которые угощали их обедом, что натворила Ира Ладыгина в поезде.

— Вот потому-то Анна Сергеевна и вела ее за ручку, как маленькую! — сказала Стелла.

Пока девочки рассказывали, Ира сидела, зажав уши. Но, должно быть, она все слышала, потому что после слов Стеллы вскочила и, топнув ногой, крикнула:

— Если так, я опять от вас убегу!

— Ты и дороги не знаешь, — сказала Стелла.

— Знаю! — буркнула Ира. — А не буду знать, спрошу.

— Думаешь, мы опять из-за тебя реветь будем? — рассердилась Аня. — Можешь хоть на край света бежать — не заплачем.

— Да хватит вам, — вмешалась Маша. — Что старое поминать? Пойдемте, я вам лучше наш дом покажу. Пошли?

Все поднялись с мест. Одна только Ира осталась сидеть за столом.

— А ты что? — спросила Катя оглядываясь. — Идем!

Но Ира будто и не слышала. Она перебирала пальцами край скатерти и даже не подняла головы.

— Да перестань ты дурить! — строго сказала Катя и, подойдя, потянула Иру за лямку передника. — Это не ты должна на нас обижаться, а мы на тебя. Слышишь?

Ира только передернула плечом и круто повернулась. Кате показалось, что она плачет.

— Ну вот, этого еще не хватало! — проговорила Настя. — Тоже нашла время реветь. Наелась пирожков и ревет. Брось, пожалуйста!

— Ладно, идем, девочки, — позвала подруг Стелла. — Хватит с ней нянчиться. Посидит, подумает — умнее станет.

И девочки вышли из комнаты, оставив Иру одну.

— Вот тут у нас групповая комната старших ребят, — сказала Маша, открывая дверь в угловую комнату с длинным, затянутым черной клеенкой столом посередине. — Здесь мы уроки готовим, читаем, рукодельничаем, а иногда и просто бездельничаем — болтаем, смеемся…

— А кто эти занавески вышивал? Очень хорошо, — сказала Настя.

— Ну — кто? Наши девочки.

— И ты?

— Нет, я плохо вышиваю. Я в столярной мастерской работать учусь — вместе с мальчиками. Я и дрова всегда вместе с ними пилю. Вон там — возле сарая.

Она подвела девочек к окну. Они увидели небольшой двор, тщательно разметенный посередине и заваленный по закраинам пухлым снегом. Около сарая под навесом стояли козлы, и два мальчика в ушанках и куртках дружно пилили толстенный березовый чурбан.

Один из мальчиков был Алик, другой — какой-то незнакомый, широкоплечий и, должно быть, очень сильный. Он пилил легко и свободно, как будто это ему ровно ничего не стоило.

— Почему они работают сегодня — в Новый год? — спросила Аня. — Разве у вас дрова кончились?

— Ну что ты! У нас дров напилено надолго, — ответила Маша. — Это так — для тренировки, мускулы развивают. И всегда они все вместе делают. Где Бульба, там и Решето, где Решето, там и Бульба…

— Какое еще «решето»? — удивилась Валя.

— Это просто прозвище такое. Мальчишки у нас ужасно любят давать друг другу прозвища. Учителя их от этого отучают-отучают, да никак отучить не могут… Ну, давайте я вам теперь покажу другие комнаты, мастерскую, пионерскую и лестницу на чердак. Там дымовая труба проходит, и от этого очень тепло. Сядешь на ступеньку с книжкой, и прямо уходить не хочется.

— Пойдемте, — сказала Оля. — Только надо бы все-таки позвать Иру. Что она там делает совсем одна?..

— Верно, — сказала Катя. — Уж слишком мы на нее напали. Да еще в праздник, в гостях… при чужих ребятах.

— Можно, я сбегаю за ней? — сразу предложила Валя.

— И я с Валей! — подхватила Аня. — Я помню, где у вас столовая.

И обе девочки побежали по коридору.

— Почему на этой двери написано: «Не входить»? — спросила Стелла. — Это только сейчас или всегда так?

— Нет, только сейчас. Вечером всех пустят.

И Маша хитро посмотрела на девочек. Стелла еще что-то хотела спросить, но в это время из столовой вернулись Аня и Валя.

Иры с ними не было.

— Ой, девочки! — крикнула Аня, прижимая к груди оба кулака и глядя на Олю круглыми от испуга глазами. — Ирки нет! Уехала.

— Как уехала?! Куда?

Все так и застыли на месте.

— Домой! В Москву! На поезде! — проговорила, запыхавшись, Валя.

— Да откуда ты знаешь, что уехала? — спросила Катя.

— Может быть, просто под столом сидит или за дверью прячется? — добавила Стелла. — От нее всего можно ожидать.

— Нет, уехала… Записку оставила!.. — сказала Аня дрожащим голосом.

— На столе нашли, — объяснила Валя, еле переводя дух, — там, где мы обедали. Вот она!

Оля схватила записку. На клочке бумаги было нацарапано:

Все молча пробежали глазами записку и растерянно переглянулись.

— Вот беда! — тихо сказала Оля. — А что, Анна Сергеевна уже знает?

— Нет, мы Анну Сергеевну еще не видели, — ответила Валя.

Оля посмотрела на Машу с таким отчаянием, как будто случилось непоправимое несчастье.

— А когда ближайший поезд на Москву? — спросила Оля.

— Сейчас узнаю, — сказала Маша. — Только не волнуйся, Олечка. Билет стоит дороже. Ире не уехать на ее деньги. Я сейчас разыщу Валентину Егоровну, и она пошлет на станцию за Ирой наших ребят. Они живо…

— А вдруг Ира все-таки уже уехала? — сказала Аня. — Вдруг она села в товарный поезд или просто уехала без билета?

— Как это — без билета? — удивилась Стелла. — Без билета ездить нельзя.

— Нельзя, да можно! — сердито объяснила Настя. — И очень даже просто — зайцем.

— Нет-нет! — сказала Маша. — Она еще и до станции дойти не успела. Вот увидите! Сейчас мы за ней пошлем. Подождите меня вон там, в пионерской комнате. А я сейчас…

И, на бегу открыв девочкам дверь, Маша, а за ней и Оля стремглав бросились куда-то в глубину дома.

Кто кого нашел?

Первое, что увидели девочки в пионерской комнате, был большой книжный шкаф. Они сразу узнали свои книги за стеклянными дверцами.

Еще бы не узнать! Вот Стеллин Некрасов в красном переплете с серебряными буквами, вот Настины книги, Валины, а вот и Катин Гайдар — между двумя какими-то толстыми незнакомыми томами в переплетах.