– Немного. Опыты там проводили на людях. А что?

– Доктор из тех краев. И думается мне, Летун тоже. А значит…

– А значит, они сейчас препарируют Лизу и Славку, – в ужасе проговорил Мамин.

– Не думаю. Времени у них нет. Да и мы сейчас начнем. Как Стебунцову сказать. С горяча наворотит делов.

– Он солдат, Санчес. Отдай приказ и все. Он все сделает правильно, – заявил Мамин.

Семен мужественно выслушал новость, только глаза опустил, чтобы не показать, какую боль ему причинили этим.

Группа начала готовиться к штурму. Поярков предложил штурмовать одновременно с трех точек. Мамин должен был вскрыть форточку в подвал. Сам командир брал на себя центральный вход, поскольку был специалистом по взлому дверных замков. Семену выделили особую задачу.

– Через люкарну полезешь? – сказал Поярков.

– Через что?

– Не через что, а есть, товарищ командир. Чему тебя учили? – Поярков умышленно журил Семена, чтобы вогнать его в боевое русло.

– Я сейчас вообще ничего не понял, – глаза Семена забегали.

– Через дормер влезешь, говорю.

– Товарищ капитан, – с мольбой обратился Семен к Мамину, – скажите товарищу командиру. Я не понимаю.

– Заканчивай, товарищ командир, – обратился он к Пояркову.

– Люкарна или дормер это, брат, слуховое окно в крыше. Ты же у нас гимнаст-скалолаз. Задача по твоему профилю.

– А-а-а! Через крышу залезть, – Стебунцов опустил ветку и посмотрел на замок.

– Да, смогу. По трубе можно забраться, потом по коньку и через башенку сверху в раз над этим, как его…

– Дормером, – усмехнулся Мамин.

– Над ним…окажусь, – согласился Семен.

– Держи, – Поярков протянул Стебунцову нож, после чего, перекатился вправо и поднес бинокль, – Так, давай посмотрим, что у нас там.

Несмотря на то, что наступившие сумерки опустили территорию около замка в непроницаемую темноту, подойти к нему незаметно выглядело маловероятным. На эти соображения Мамина Поярков ответил с присущим ему оптимистическим тоном:

– Не думаю, что стоит особо таиться. Если нас ждут, а по-моему мнению, так и есть, то Кранц постарается взять нас живыми. Следовательно, открывать огонь они не станут. Вход с трех точек заставит их распылить силы. А это увеличит наши шансы, – Санчес заулыбался и обратился к Стебунцову, – Семен, если окажешься застигнутым врасплох, не геройствуй. Дай подойти поближе. Держи наготове нож. Думаю, без стрельбы будут брать. Помнишь, я тебе показывал обманные движения?

Семен кивнул.

– Во! Так и действуй. Там ребята, конечно, подготовленные. Но таким приемам их еще не учили. Кто первым доберется до заложников и освободит их, дает знак, – Поярков показал знак рукой. – Замок небольшой. Рано или поздно все пересечемся.

Втроем спустились ниже по склону. Дальше начиналась открытая равнина, покрытая зеленым лугом.

– Вон, видишь, слева на углу окно. Прямо у земли.

Поярков показал на угол дома. Мамин проскользил взглядом вдоль каменной стены до небольшого окошка, выступавшего над самой землей. Наполовину оно утопало в траве. Алексею показалось, что стекло в окне было блеклым, тусклым от пыли. Решетки не было.

– Попробуй открыть, не разбивая. Если не получится, жди пятнадцать минут или выстрелов, тогда врывайся, – прошептал Саня.

Сумерки совсем сгустились. Воздух перестал быть прозрачным, будто напитавшись дымом. Потянуло холодком. Поярков с Маминым стукнулись кулаками, Семен поспешил тоже поучаствовать в этом ритуале.

– Пора. Все! Вперед, – приказал Поярков.

Группа, молча, выдвинулась, сразу расходясь на три направления. Мамин левее, Поярков посередине и Семен двинулся вправо. Как и предложил Поярков, луг перебегали на полусогнутых. По-пластунски двигаться не имело смысла. Трава была низкая и местность хорошо просматривалась. Во время перебежки Алексей всматривался в оконные проемы замка. Не скользнет ли тень, не дрогнет ли портьера. Но за окнами, будто все вымерло.

Подбежав к углу, Алексей присел на одно колено и посмотрел по сторонам. Поярков и Семен в этот момент исчезли за другим углом дома.

Мамин осмотрел место проникновения. Оно находилось в чудовищном запустении. Алексей вгляделся в стекло, пытаясь хоть что-то разобрать. Но видел он только черноту Малевича. Ни света, ни звука. Само стекло было закреплено в деревянной коробке. Он попробовал осторожно подвигать дерево, стекло. Ничего. Коробка стояла намертво. Мамин напряженно вдохнул и медленно-медленно выдохнул. Попробовал снова, приложив усилия. Ничего.

– Как же ты открываешься? – прошептал он.

Он снова глубоко вдохнул и толкнул вперед посильнее. МП-40, висевший на правом плече, соскользнул, и дуло ствола ударило в стекло. Раздался глухой звук.

– Блин, – прошипел Мамин и сжался весь. Стиснул зубы, мысленно помогая окну остаться невредимым. Стекло выдержало. Алексей аккуратно вернул автомат на место.

Он потрогал пальцами пыльный наличник, надеясь хотя бы на ощупь найти возможность проникновения. Наличник, потрескавшийся от времени, с облупленной синей краской, не давал даже намека, как бесшумно снять стекло.

Мамин взглянул на часы. Они показывали пять минут первого ночи.

Все! Оставалось ждать. Либо истечет время, либо ребята вступят в бой, и тогда вперед. Алексей вслушивался в ночной воздух, пытался уловить недоступные его человеческому уху звуки. Он сам превратился в одну большую мембрану. Растворился в сумеречном дуновении, словно пытаясь выйти за грани возможного. От напряжения у него закололи кончики пальцев. Тысячи невидимых игл впивались в его подушечки и пульсировали. Но он не замечал этого. Его дыхание, зрение и слух сейчас находились не здесь. Не у запыленного окна в подвал. Все его существо, разделившись на две части, шло за спинами товарищей, одновременно к чердаку и к входной двери.

Вокруг Мамин улавливал множество звуков. Стрекотание сверчков, шелест листьев и травы, редкие голоса птиц. Он слышал многое, но не было звуков, которые были сейчас важнее всего. Ни скрипа двери, ни движения по крыше. Он снова взглянул на часы: прошло десять минут.

– А, – глухо раздалось за стеклом.

Мамин от неожиданности с размаху влепился в каменную стену. Он не заметил, что пытаясь уловить движение, оказался почти в метре от окна и, наверное, был хорошо виден. Голос, который он услышал, был с придыханием, будто подавился кто-то. Алексей прислушался, вжавшись ухом в холодные камни. Тишина. Опять повисла в воздухе тишина и напряженность.

На часах оставалось две минуты. Мамин снял с плеча автомат. Вытянул металлический приклад, ремень оружия растянул и закрепил вдоль ствола. Приготовился. Он почувствовал, как в висках начинает стучать. Сначала в такт с ударами сердца. Потом удары стали ускоряться и он уже не слышал биения сердца. Мамин взглянул на часы. Минута! Удары стали частыми и болезненными.

«Еще чуть-чуть и меня удар хватит. Какая разница пятнадцать или четырнадцать. Все! Не могу! Считаю до пяти и врываюсь. Пять! Четыре! Три! Два! Од…»

Досчитать в уме до одного Мамин не успел.