Лик богини открыл свои тайны, — я так думала. Но мне надо было время, чтобы принять то, что я обнаружила.

— Зачем ты ныряла так глубоко? — пробурчал Валд. — Там же все равно ничего не рассмотреть.

— Статуя наполовину погружена в окаменевшую лаву, — сказала я. — На ней водоросли, колонии кораллов…

— Ты что, хотела попытаться поднять ее на поверхность? — удивился Валд. — Это невозможно, Ева! Когда-нибудь потом, с технологиями будущего…

— Я хотела понять, сколько ей может быть лет.

— И сколько? — нахмурился он, накидывая на свои плечи второе полотенце.

— Миллионы, — ответила я.

Это казалось невероятным, но тем не менее объясняло все: и то, что люди и аборигены планеты могли иметь общих детей, и тигра, и даже древние пирамиды, разбросанные по той, известной мне Колыбели и теперь навеки погребенные во льдах.

Когда-то люди, жившие на этой планете, столкнулись с угрозой глобальной катастрофы. Их переезд был куда более основательным, судя по ярусам Ковчега, нарисованного на статуе, а планета, избранная для переселения, совпадала с родной по всем характеристикам, разве что гравитация была чуть выше. Их технологии, возможно, опережали даже мое время. Взять хотя бы металл, из которого изготовлена статуя, или генетические эксперименты, благодаря которым удалось получить жабры у людей и даже сделать этот признак наследуемым. Как и на той Колыбели, которую я до сих пор считала родиной человечества, здесь нашлись люди, не желающие покидать планету, и мутации показались им выходом…

Я прикоснулась к выпуклым полоскам на шее.

На том Ковчеге была своя Фернанда. Я могу лишь предполагать, как вышло, что те, первые люди опустились до варварского уровня. Что было виной? Авария, эпидемии, какие-то неизвестные факторы… Либо они тоже переложили ответственность на плечи созданной ими богини и разучились принимать решения сами, и это привело к вырождению… Ее лицо было нарисовано на самом верхнем ярусе Ковчега. Значит, они тоже назначили ее капитаном.

— О чем ты думаешь? — спросил Валд, вытирая пальцы о салфетку.

Он еще ужинал, а я уже лежала в постели, закутавшись в одеяло. Меня слегка знобило после ныряния, и аппетит совсем пропал. Муфля мирно дремала на подстилке, которую я соорудила ей в углу. В окна заглядывала белая луна, будто подсматривая за нами. А на боковине кровати остались всего две незачеркнутые полоски. Два дня. А потом моя судьба решится. Лучше уж я буду думать о ковчегах и колыбелях, чем о том, что разбивает мне сердце.

— Обо всем и ни о чем, — вздохнула я. — Эта планета — истинная колыбель человечества. Оно гораздо древнее, чем я думала. Но выходит, люди раз за разом совершают одну и ту же ошибку. Может, богиня на самом деле существует и на определенном этапе вмешивается в развитие человечества, не позволяя ему подняться выше?

— Тогда выходит, что она злая, — сказал Валд, поднимаясь из-за стола и пересаживаясь ко мне на кровать. — А это не так.

— Разве?

— Нас разделяло триста лет, мы из разных миров и с разных планет, но все же встретились. И я каждый день благодарю богиню за эту милость. — Валд снял рубашку, и я мысленно тоже поблагодарила богиню. Ее щедрость не знает границ.

— Уверена, у Валеры другое мнение на этот счет, — хмыкнула я.

Муфля подняла голову и посмотрела в нашу сторону. А рука Валда, откинув одеяло и скользнув по моему телу, задержалась внизу живота. Его пальцы вздрогнули и погладили мою кожу. Валд посмотрел на меня, и я поняла, о чем он думает. Эта мысль и мне не давала покоя.

— Сколько длится цикл у женщин на вашей планете? — спросила я.

— Двадцать восемь дней, — ответил Валд и погладил мой живот снова. — Мы скоро узнаем…

Если я еще буду здесь. Я не произнесла это вслух, но Валд нахмурился.

— Валера уже ночуял это, — заявил он.

— Думаешь, он перестал на меня кидаться, потому что унюхал, что я беременна? — фыркнула я. — Ты посмотри на него — голова размером с кулачок. А ты считаешь, у него есть какой-то кодекс муфли?

Валера зашипел на меня, а потом и вовсе повернулся попой.

— Он просто выбрал тебя своим новым хозяином, — продолжила я. — А я — вроде твоей самочки. Поэтому Валера вынужден меня терпеть.

— Надо вам как-то наладить отношения, — вздохнул Валд. — Раз уж ты отказываешься его отсылать. Либо же есть другой вариант.

— Какой?

— Будешь все время ходить беременная, — улыбнулся он и поцеловал меня. — Кодекс муфли того требует.

Мы занимались любовью той ночью так жадно, словно пытаясь урвать у судьбы все, что она собиралась отнять. А потом я засыпала, чувствуя спиной биение сердца моего мужа и ровное дыхание на своей шее. Дождь шумел за окном, убаюкивая, с первых ярусов донеслось блеяние овцы. Ее далекий потомок сейчас так же блеял в карантине «Арго», став путеводной ниточкой, приведшей меня сюда.

Крепкая рука Валда лежала на моем животе, словно оберегая то, о чем я даже боялась думать. Рыжий сказал — сбоев при возвращении не бывает. Но я сделаю все, чтобы остаться.

Дождь лил как из ведра, и люди скользили по палубам, переругивались. Серые волны кусали причал, бросались волками на скалы. Высокий воин подошел к Алистеру, наблюдающему за кораблями с утеса.

— Почти все готово, отец, — доложил он, сверкая черными глазами. — Но хорошо бы еще день.

— Сегодня плохой ветер, — кивнул Алистер. Будто в подтверждение его слов порыв ветра рванул его косички и хлестнул ими по лицу. — Меняет направление, точно баба, которая сама не знает, чего хочет.

— В обители Рутгера много красивых женщин. — Сын хищно улыбнулся, показав белые зубы. — Надеюсь, ты не приберешь их всех себе.

— Теперь это обитель Валидола, — исправил его Алистер. — Не переживай, тебе хватит. Всем хватит. Каждому воину, который проявит себя в бою и не уйдет в небесный экипаж.

— Я бы взял жену однорукого Ампера. Еще в тот визит ее приметил. Такая сочная…

— Она же вроде на сносях.

— Так и что, — пожал плечами сын и сплюнул на серые камни. — Значит, не пустоцвет.

— Ты не видишь главного, сын, — терпеливо сказал Алистер. — Взяв обитель, мы закрепимся, как главный род Колыбели. Сможем влиять на умы. Никто больше не посмеет шептать о дурной крови. Ведь если бы богиня считала кровь водных людей грязной, то не позволила бы капитану с такой меткой править под присмотром ее ока. Мы докажем всем!

Сын равнодушно кивнул и пошел прочь, оставив отца на берегу. Ловко взбежав по трапу на корабль, он громко выкрикнул:

— Алистер сказал, каждый воин сможет взять себе столько женщин, сколько захочет!

Дружный одобрительный рев пронесся над палубой, омываемой дождем.

— Отправляемся завтра, — добавил он.