Поменяв направление, я летела к звездочке, отчаянно мигающей во мраке.

Я вспоминала Валда, еще и еще, и все образы, сменяющие друг друга, как в калейдоскопе, были наполнены теплом и любовью. Его улыбка, и шрам в уголке губ, и вечно отрастающая щетина. И дурацкая косичка на макушке — символ того, что я теперь единственные ножны для его меча. И такие сильные руки, и нежные губы, и весь он такой мой, любимый, желанный. Мой муж, мой варвар, услада моего сердца…

А потом звезда, зовущая меня, вспыхнула, и свет растянулся в узкую линию, и я поняла, что смотрю сквозь неплотно сомкнутые ресницы.

Я открыла глаза и увидела Валда, склонившегося надо мной. Он держал мои руки, сплетя свои пальцы с моими и сжимая их до боли.

— Я здесь, — прошептала я, глядя в невыносимо синие глаза и понимая, что люблю этого мужчину так сильно, как это только возможно. — Я сейчас…

Валд сгреб меня в объятия, прижал к себе, и я поняла, что он плачет.

— Ева, любимая моя… — Он покрыл мое лицо поцелуями, я обвила его шею руками, обнимая так крепко, насколько хватало сил, и тонкое натяжение, все еще связывающее меня с прежним миром, лопнуло. Ужас, что я никогда не увижу своего мужа, исчез, и я разрыдалась от облегчения.

Валд вытирал мои слезы, ловил их губами, смеялся и плакал со мной вместе.

Я вернулась. У нас получилось!

Звуки обрушились на меня лавиной, невыносимо громкие, раздражающие: плач, крики, лязг металла и грохот орудий. Надо мной пролетел пылающий шар — дерьмо кварга. Красное солнце резануло по глазам.

— Валд. — Я откашлялась. Мой голос был немного сиплым, ноги затекли. Неужели мне придется заново осваивать это тело? — Валд, я знаю, как остановить войну.

Над нами просвистела стрела, отскочила от белой стены, оставив в ней выщерблину, как в больном зубе.

— Иди внутрь, прячься, — сказал Валд. — У меня тоже есть идея. Я не позволю тебе погибнуть.

Он прикрыл меня щитом, и я совсем не по-геройски уползла в обитель. Звуки вдруг исчезли, и воцарилась абсолютная тишина. Прекрасно. Я снова оглохла.

Обернувшись, я увидела, как Валд что-то кричит воинам, а потом они все побежали куда-то в сторону, перемахнули ограждение террасы…

Поднявшись на ноги, я помчалась вверх по белой лестнице, не слыша ни собственных шагов, ни дыхания. Я отталкивала женщин, толпившихся на лестницах, огибала детей, перебралась через стадо овец, закупоривших коридор обители шерстяной пробкой. Ноги внезапно отказали, и я, охнув, рухнула на каменный пол. Поползла дальше, цепляясь пальцами за гладкие плиты. У дверей смогла подняться, цепляясь за ручку. Пошатываясь, вошла в нашу с Валдом спальню.

Муфля засвистела на меня со своей подстилки, и я осознала, что снова слышу. Крики и вопли донеслись снаружи. Что-то с силой ударило в стену обители, так что я почувствовала вибрацию пола.

— Валера, не до тебя сейчас, — сказала я муфле, с трудом переставляя ноги. Онемение постепенно проходило, но тело все еще ощущалось чужим.

На столике у кровати нашлось мое ожерелье с красным камешком-флешкой, которую я уже испробовала в деле, когда хотела записать Валду признание в любви. Емкости всего несколько секунд, но должно хватить.

К ногам вернулась прежняя чувствительность, пальцы кололо, как будто они затекли. В этот раз подселение прошло куда быстрее. Теперь я навсегда Эврика. Мне надо будет подумать об этом. Я не вернусь в свое время, не увижу брата, друзей.

— Тебе придется со мной смириться, Валера, — сказала я муфле. — Я осталась!

Валера фыркнул, а я поспешила в сокровищницу.

Открыв дверь, быстро вставила флешку в голоплеер, потом взяла оранжевый шар и поставила его на пол. Нажав на металлические ободки, нашла сектор и видео и, перемотав на нужный момент, включила плеер в режим записи.

Должно получиться!

Потом, схватив плеер, я мчалась назад, перепрыгивая овец, отталкивая женщин, столпившихся на лестнице, бормоча извинения. Чем ближе, тем лучше — я спустилась до первого уровня и выбежала на террасу. Увиденное заставило меня на миг забыть обо всем.

Мужчины на водяных конях обходили корабли Алистера сзади. Всадники ныряли и появлялись вновь уже в других местах — быстрые, стремительные, непредсказуемые. Воины в черном стреляли из луков, кричали. Прямо передо мной вынырнул Валд, мокрый, полуголый и красивый, словно морское божество. Синие глаза его пылали яростью.

— Огня! — выкрикнул он, поймал брошенный ему факел и помчался к кораблю, сжимая бедрами белого коня с розовыми жабрами на шее — самого быстрого во всей Колыбели.

Несколько лучников повернулись к нему, но он швырнул факел в сторону и ушел под воду еще до того, как ее изрешетили стрелы. Факел поймал другой воин, перебросил его дальше, а потом Валд вынырнул у палубы крайнего правого корабля, поймал факел снова и зашвырнул его в маленькое оконце, из которого тут же повалил густой черный дым. Вскоре запылала палуба и на одном из центральных кораблей, огонь пополз по черному парусу. А я увидела Магнуса, взмывающего на коне из-под волны и натягивающего лук. Он выпустил стрелу, и воин в черном, пронзенный в грудь, безмолвно рухнул с палубы в море. Магнус, как какой-то ихтиандр, вновь ушел под воду, а вслед ему полетел с пяток стрел.

Опомнившись, я включила голоплеер, крутанув на максимум и изображение, и громкость.

Я делала запись напротив светящейся стены сокровищницы, и теперь Фернанду будто окружало сияние. Она выросла до третьего этажа пирамиды, развела руки в стороны и сказала:

— Мир вам, дети мои.

Последние ее слова перед тем, как уничтожить саму себя. Я записала короткий эпизод из ее обращения к людям, и теперь богиня вновь появилась перед своим экипажем, через сотни лет.

Звуки стали тише, но сражение не прекратилось. Через призрачную фигуру Фернанды пролетел пылающий шар дерьма, рассыпался искрами о невидимые щиты, закрывающие корабль Алистера. Некоторые воины в пылу борьбы даже не заметили появления богини!

Я нажала на воспроизведение снова.

— Мир вам, дети мои.

Все тот же жест и улыбка. Ну, должно же пронять вас, варвары! Воины Алистера падали на колени прямо на палубы кораблей, на мачтах которых развевались черные флаги с белыми девятками. Кто-то плакал, кто-то молился вслух… Дрожащими пальцами я нажала на кнопку снова.

— Мир вам, дети мои.

Я заметила Алистера на корабле с горящим парусом. Отец Эврики стоял на коленях и осенял себя знаком девятки. Рука его тряслась, рот был приоткрыт, глаза расширены. То-то же! Еще разок, контрольный.

— Ми-ми-ми…

Запись заело, и Фернанда, зависнув на несколько секунд, погасла. Прикусив губу, я обвела взглядом поле, вернее, море битвы. Больше никто не сражался. Валд взмахнул рукой, и его воины подплыли к нему, выстроившись позади клином.