Во второй половине мая UC-23 была снова в готовности. Она была использована для операций против неприятельских баз Мудроса и Салоник, чтобы постановкой мин помешать судоходству. 25 мая UC-23 поставила 2 банки по 6 и 3 мины у Мудроса, а на следующий день — 3 банки по 3 мины в Салоникском заливе. Ее деятельность осталась незамеченной. Вторую операцию UC-23 выполнила в Эгейском море с 2 по 21 июня, во время которой снова ставила мины перед Салониками и потом вела крейсерские операции. Несмотря на усиленные дозоры эскадренных миноносцев, 6 июня она поставила заграждение в Салоникском заливе и наблюдала там оживленное движение судов в обоих направлениях. Оберегая секретность поставленного заграждения, командир решил не использовать представлявшихся удачных возможностей для атаки. 7 июня UC-23 выпустила торпеду в французский эскадренный миноносец, но последний избежал попадания. После четырехдневного пребывания в Салоникском заливе, в течение которого лодка подолгу находилась в подводном положении, она направилась в Эгейское море и заняла позицию на торговых путях. В полночь 14 июня, находясь в надводном положении, UC-23 выстрелом из кормового торпедного аппарата потопила большой пароход (вместимостью 4500 т), шедший без огней совместно с несколькими другими судами. При выходе лодки на позицию для атаки второго парохода последний повернул полным ходом с намерением протаранить UC-23 и открыл огонь из двух орудий. Только благодаря решительному и очень ловкому маневру командира и быстрому погружению удалось избежать опасности.

Во время крейсирования в стесненном районе среди многочисленных островов Эгейского моря UC-23 потопила 6 греческих парусников, а 18 июня задержала большой греческий пароход «Ксифис» («Xiphis») (вместимостью 1200 т); команда парохода и пассажиры не помещались в корабельных шлюпках; поэтому командир подводной лодки взял на борт 15 человек; их пришлось разместить во внутренних помещениях лодки ввиду обнаружения приближавшихся дымов и необходимости быть готовым к погружению. Однако вскоре удалось задержать парусник и передать на последний мешавших пассажиров. Пароход был потоплен подрывным патроном. В общей сложности UC-23 уничтожила 6252 т торгового тоннажа.

При возвращении 21 июня UC-23 встретилась с UB-42 и смогла обменяться сведениями о замеченном движении. 24 июня в 9 ч показался большой вооруженный грузовой пароход под конвоем двух французских эскадренных миноносцев. UB-42 с дистанции 600 м (3¼ каб.) выпустила в него торпеду, которая и потопила его. Это был большой английский пароход «Сестриэн» («Cestrian») (вместимостью 8900 рег. т бр.). При погружении на глубину 45 м (148 фут.) на подводной лодке обнаружили течь в кормовой балластной цистерне, что препятствовало погружению на большую глубину. Командир вынужден был повернуть в Константинополь.

Начало русской революции. Русские стараются помешать доставке угля. Турецкие залежи бурого угля. Русские эскадренные миноносцы перед Босфором. UB-14 высаживает агентов. План минной операции у дунайских гирл. «Бреслау» с этой целью выходит в море. Операция против Змеиного острова (Фидониси). Преследование линейным кораблем «Екатерина II». Английская воздушная атака Константинополя и Стении. «Ядигар» получает попадание и гибнет. Различные сведения о русском Черноморском флоте. Вице-адмирал Сушон возвращается в Германию.

Русская революция, вспыхнувшая в феврале 1917 г., несмотря на ее влияние на личный состав, не отразилась на боевой деятельности Черноморского флота. Почти ежедневно русские эскадренные миноносцы и подводные лодки появлялись у анатолийского побережья и топили каждое судно, попадавшееся им под руки. Перед Босфором постоянно оказывались новые мины, и ни одного дня нельзя было пропустить без траления. 26 марта днем в пасмурную погоду с авиатранспортов, сопровождавшихся двумя эскадренными миноносцами, поднялись 3 самолета и сбросили бомбы на Босфор. Им навстречу были высланы германские самолеты. После полудня русские силы, не достигнув успеха, скрылись из виду.

3 апреля из Констанцы прибыло 6 моторных тральщиков, которые командующий флотом передал коменданту Босфора, не желая вносить изменений в организацию трального дела. Тральщики на походе из Констанцы конвоировались германскими гидросамолетами. 4 апреля перед Босфором появились 2 группы неприятельских кораблей: первая из них состояла из трех авиатранспортов[112], двух крейсеров, пяти или шести эскадренных миноносцев, а вторая — из одного авиатранспорта и пяти эскадренных миноносцев; неприятельские корабли подверглись многократным атакам случайно находившихся в Босфоре гидросамолетов совместно с босфорскими самолетами (в общей сложности 7 самолетов), вследствие чего неприятельская операция не удалась. В тот же день германские самолеты произвели серийное бомбометание по русской подводной лодке, в результате которого на поверхности воды показались воздушные пузыри и масляные пятна[113].

С особой настойчивостью русские проводили свои мероприятия по борьбе с подвозом угля. Ими были поставлены минные заграждения у Зунгулдака. После многократных попыток удалось построить трал для буксировки одним пароходом (ширина захвата трала 30 м, глубина 8 м — 26¼ фут.). С большими трудностями и упорством удалось добиться создания свободного от мин прохода и поддерживать его в таком состоянии.

Отсутствие угольных транспортов заставило командование флотом наладить подвоз угля на магонах. Большинство из них было снабжено моторами и даже вооружено одним орудием. Для обеспечения и контроля морских коммуникаций были организованы береговые наблюдательные посты, а турецкая 1-я армия установила орудия в отдельных пунктах побережья. На Кефкене была установлена радиостанция. Вся эта организация, созданная командованием флотом, постепенно развертывалась, оставаясь в связи с турецкими армейскими и морскими учреждениями, и имела крупные достижения. Данные за май показывают, насколько незначительно было снабжение углем из Гераклейского бассейна. Всего было доставлено 5922 т угля; в июне доставка возросла до 13 000 т, в июле — 12 000 т, что являлось некоторым доказательством успеха мелкого судоходства, имевшего возможность использовать в качестве укрытия каждую бухточку открытого побережья.

В начале июня командующий флотом при осмотре разработок бурого угля установил их огромное значение. Шахта «Барбарос» на Мраморном море, несмотря на очень тяжелые условия (вследствие проникновения воды и земляных оползней), вырабатывала ежедневную норму в 134 т; с января 1917 г. она увеличила свою добычу на 60 %; руководил работами инженер-механик германского флота, имевший в своем распоряжении 4 унтер-офицеров и 8 матросов. В общем из этой шахты было добыто 29 000 т вполне годного бурого угля; число турецких рабочих (матросов) достигало 650 человек Уголь этот употреблялся для грузовых пароходов, учебных кораблей и порта. Морское министерство очень мало поддерживало эти работы, и главному инженеру приходилось самому добывать всякое оборудование. Небольшая шахта «Шефкетие» на Мраморном море поставляла ежедневно 25 т, а общее количество добытого угля достигало 12 000 т. Этот уголь потреблялся дарданелльской крепостью, часть его шла в Галлиполи для нужд 5-й армии. Шахта «Аясма» на Черном море, разрабатывавшаяся при поддержке флота, поставляла уголь турецкому управлению вооружений. Там добывалось ежедневно около 300 т доброкачественного бурого угля. Шахта «Беклеме» поставляла ежедневно 500 т угля. Вышеуказанной добычи угля едва хватало на береговые установки и на поддержание паров в котлах военных кораблей при якорном режиме.