Я быстро расплатилась с кучером и, подхватив юбки, непростительно быстро для леди поднялась по ступеням. Проходящие мимо джентльмены покосились на меня неодобрительно, но мне было не до этикета. Я прошла под аркой, нырнула в двери, и воздух вокруг сгустился: сработали магические детекторы. Поскольку ни оружия, ни артефактов при мне не было, просто миновала защитное поле и шагнула в атриум, где кипела жизнь. Люди сновали туда-сюда, но тишина стояла как в театре пантомимы. Только шелест бумаг и шаги. Стремительные, быстрые.

В центре застыл монумент-свеча, на котором выведено: «Наши сердца всегда горят во благо Энгерии». Пламя замкнуто в магических контурах, но жара от него не чувствуется, внутри «свечи» спрятана центральная лестница, мостики от которой расходятся на каждый этаж. Ничего лишнего, только светло-серый мрамор, колонны и секции друг над другом — как ярусы в библиотеке, десятки безликих дверей и белых плафонов светильников, от которых мельтешит в глазах.

Сбросив наваждение, я повернулась к столу, за которым сидел пухлый человечек — лысеющий, с блеклыми бровями и бакенбардами. Только сейчас я заметила мужчин, изваяниями застывших вдоль стен и чудом не сливающихся с ними благодаря серым костюмам.

— Чем могу помочь, миледи?

— Меня ожидает лорд Фрай.

Человечек не изменился в лице, как если бы такое было в порядке вещей.

— Могу я узнать ваше имя?

— Леди Тереза Биго.

К Альберту? На работу? Раньше я бы покрутила пальцем у виска.

Увы, ничто так не освежает взгляд, как почти неделя вынужденного заточения в Мортенхэйме. Эрик, а точнее, подготовка к встрече с ним, разбудил во мне силу — такую, какой я раньше не знала. По утрам меня начинало потряхивать от потоков магии, текущих сквозь тело, собирающихся на кончиках пальцев. Приходилось спускаться в подземелье или уезжать в парк — далеко, только там я могла позволить ей и себе свободу. Возвращаясь, я ловила на себе взгляды матушки и Лави: подозрительные, хмурые. Моя история о том, что Анри пришлось срочно уехать по делам, их устроила, но они решительно не понимали, почему я переехала к ним или почему сама медлю с отъездом. Я говорила, что в нашем доме идет ремонт — удивительно, но это было правдой, что ему нужно подготовить поместье, а вечерами сидела над соглашением, вертела в руках иглу и всякий раз убирала ее в футляр.

Убеждала себя, что не собираюсь ехать к Альберту.

И каждое утро думала о том, что мне делать.

То, что со мной случилось, не исправит капелька крови на магическом соглашении. Вряд ли от моей силы так просто откажутся, так что выбор невелик. Похоронить себя в Мортенхэйме или в каждом видеть шпиона Эльгера.

Самое смешное, что я стала интересна всем. Дамы, которые раньше заезжали исключительно к матушке, теперь всякий раз интересовались мной: не хочу ли я выбраться с ними на прогулку, нанести им визит и так далее. Замужние дамы — начиная от самых молоденьких, едва разменявших с мужьями год совместной жизни, и заканчивая теми, у кого уже дочери на выданье. Дамы, которые отродясь не звали меня в компанию, а когда я оказывалась рядом, с религиозным смирением терпели мое общество, теперь воспылали желанием общаться. Причиной тому замужество: благодаря Анри я все-таки влилась в почетный клуб «леди Энгерии». Вот только почему-то отчаянно хотелось вылиться обратно.

Я не готова жить такой жизнью, но и к прежней вернуться уже не смогу.

Лави поступило два предложения, но она отказала, потому что была без ума от своего неторопливого и чересчур застенчивого Майкла. Чрезвычайно расстроенная этим фактом матушка как-то обмолвилась, что если бы не я, ее сердце было бы разбито окончательно.

«Хорошо хоть вы взялись за ум», — сказала она.

Наверное, это меня и добило.

— О вас доложат. Подождите, пожалуйста. — Мужчина с бакенбардами вежливо указал на свободный диванчик у стены. — Хотите чаю?

— Нет, спасибо.

Я не хотела отходить от стола, но мне вежливо улыбались и молчали до тех пор, пока я не уселась на этот клятый диван. Человечек махнул рукой, и один из охранников отделился от стены. На миг показалось, что я оглохла: непонятно, как такая гора мышц умудрилась ступать настолько бесшумно. Неведомая сила так и толкала меня вверх, стоило больших усилий сидеть на месте. Я уставилась в одну точку и принялась считать про себя. Говорят, это помогает справиться… знать бы еще с чем.

— Миледи.

Очнулась я от того, что светловолосый протягивал какой-то узорчатый диск на цепочке.

— Наденьте, будьте любезны. Пропуск позволит вам подняться на любой этаж. Пожалуйста, не пытайтесь вынести его из здания.

Я даже не нашла сил съязвить, зачем мне это, были ли уже попытки и чем закончились. Просто приняла артефакт, послушно надела и на миг ощутила легкое головокружение. Человечек пристально вгляделся в меня и кивнул.

— Голова может кружиться какое-то время, это нормально. Он настраивается на вас.

Главное, чтобы из него искры не посыпались. Потому что из меня вот-вот.

Я проследовала за высоким молчаливым спутником к лестнице, подниматься внутри свечи было как-то странно и немного жутковато. А еще со всех сторон слышалось едва уловимое гудение — магический контур, сдерживающий пламя, создавал вокруг особое поле. Потом мы вышли на мостик, и я посмотрела вниз. Ничего себе, высота! Люди казались крохотными, зато отсюда хорошо просматривался узор на мраморе — огромная пантера, возлежащая на мече, — символ Энгерии. Запрокинув голову, я увидела, что над нами остался только один этаж.

К счастью, дальше меня достаточно быстро провели по коридору, до конца. Сопровождающий меня высоченный брюнет постучал и распахнул передо мной огромные раздвижные двери. Стоявший у окна Альберт повернулся, стук сомкнувшихся за спиной створок продолжил его негромкий голос:

— Проходите, Тереза.

Я шагнула в залитый светом кабинет. Удивительно, но все здесь представляло собой на удивление гармоничный ансамбль: металлический блеск в зеленых глазах лорда Фрая и антрацитовые стены. Малахитовая подставка для чернильницы и перьев, такие же настольные часы и отполированная до блеска черная мебель. Корешки книг на стеллажах и окно — большое, не задрапированное портьерами. И сам Альберт — в костюме цвета мокрой брусчатки, с аккуратно зачесанными назад волосами.

— Я попрошу, чтобы подали чай, — он обошел стул и отодвинул кресло, приглашая сесть.

— Не стоит. Я здесь не с визитом вежливости.

— Как пожелаете.

Я так и не села и, когда Альберт отошел к окну, последовала за ним. С такой высоты весь Лигенбург открывался как на ладони. Справа вырастало здание центрального банка Энгерии — светло-желтое, с покатой черепичной крышей. Внизу расстилалась серая лента Бельты, внутренний двор отделялся от нее высоким парапетом. Низкое небо грозило вот-вот обрушиться на город дождем.