– Я тоже не особенно интересуюсь политикой, а также и экономикой. Но есть люди, которые анализируют социум. Артур дал мне интересную подборку фактов за последние три года, я привёз тебе флэшку, познакомься.

– И что там есть такого, чего не знаю я? – пренебрежительно осведомился Вахид Тожиевич.

– Чиновничий беспредел.

– Это не новость. Любая чиновничья структура любого уровня, решая поставленные перед ней задачи, сначала обслуживает себя и лишь потом на остатках средств сосредоточивается на проблеме.

– Виртуальный беспредел.

– Ты имеешь в виду болото Интернета?

– Создан «чёрный» подпольный Интернет, где вовсю идёт торговля наркотиками, оружием и жрицами любви. Существующие поисковые системы его сайты не видят.

– Он работает в форматах IT-технологий, для которых не решена задача поисковой логики. Я там не гуляю, но пароль узнать могу.

– Разрушительная миграционная политика. Ты знаешь, что Россия поделена между преступными кланами?

– Тоже мне новость, – презрительно бросил Самандар. – Ещё двадцать лет назад мы мочили ближнеазиатский криминал. Квартирными кражами занимались в основном грузинские группировки, рэкетом и вымогательством – дагестанские и чеченские ОПГ, уличным разбоем и грабежами – таджикские, узбекские и туркменские банды. Думаю, ничего в этом плане не изменилось. Это выгодно властным структурам, они пестуют трусливую политику политкорректности и заигрывают с азиатскими царьками, поддерживающими президента и правительство, вот мигранты и чуют у нас свободу. Без введения визового режима эту проблему не решить.

– Фармацевтика.

– Давно известно, что все так называемые забугорные пищевые добавки – отравляющая нас химия. Да и лекарства тоже.

– Хорошо, что ты скажешь о нашем так называемом Фонде национального благосостояния? Ты знаешь, что правительство вкладывает наши деньги за рубеж под половину процента годовых, а в долг берёт под семь-восемь процентов? На эти наши деньги Запад спокойно строит у себя дороги, мосты, больницы, торговые центры, всё, что необходимо нам самим!

– Многолетняя порочная практика, – согласился Вахид Тожиевич. – Давно пора прекратить вынимать излишки нефтедолларов из казны и начать вкладывать их в нашу экономику.

– Телевидение…

– Телевидение – инструмент оболванивания народа, как и все наши доблестные СМИ. На уровне государства поставлена задача вырастить в стране таких же моральных уродов, какие служат навозом для западных правителей, поддерживая любое их решение. Нужны тупые, агрессивные, злобные зомби, заточенные на достижение материальных благ. Эта программа запущена ещё до Рыкова, и она работает. Союзу Неизвестных легче управлять запрограммированным стадом, во главе которого стоят прирученные быки.

– Ладно, раз ты такой информированный, твоё мнение о судейской системе.

– Наш российский суд, – дурашливым тоном пропел Вахид Тожиевич, – спустивший на тормозах дело министра обороны, самый гуманный суд в мире! – Продолжал он уже нормальным тоном: – Какое у меня должно быть к нему отношение? Самое отрицательное. Ни один из высокопоставленных чиновников уровня губернатора или замминистра, не говоря уже о министрах, не получил реальный срок за мздоимство, воровство и грабёж народа. Могу привести примеры.

– Давай, – с любопытством сказал Василий Никифорович.

– Первый в этом списке, конечно, министр Сердюков.

– Это было давно.

– Не так уж и давно, все помнят. Хорошо, примеры посвежее. Бывший исполнительный директор Пенсионного фонда Крецу. Растрата в особо крупном размере. Купил элитную квартиру. Четыре года дело кочевало из суда в суд, закрыто по истечении срока давности.

– Ещё?

– Экс-губернатор Тульской области, взятка в сорок миллионов рублей, домашний арест, тихо слинял за границу. Бывший замглавы «Росатома», хищение ста миллионов бюджетных средств, организация преступной банды, освобождён под залог, живёт в Лондоне. Последний случай: глава «Роснано», растрата бюджетных средств в размере шести миллиардов рублей, отговорка – рискованные технологии, переведён на должность советника премьер-министра.

– Откуда ты всё это знаешь? – покрутил головой Василий Никифорович.

– Зря я, что ли, эксперт Счётной палаты? – хмыкнул Самандар. – Недавно выяснилось, что премьер-министр связан с генпрокурором Мериновым, вместе отмазывали общих родственников. Только делу ход не дали.

– Потому что Меринов…

– Генеральный прокурор и сын Рыкова.

– Не только и не просто сын, по моим данным, именно он возглавляет Купол. Кстати, знаешь, кто у него помощник?

– Начал – говори.

– Стас Котов.

Василий Никифорович застыл, лицо его окаменело.

– Ты… уверен?

– Разумеется, иначе не сказал бы.

– Почему раньше не сказал?

– Да всё случай не подвёртывался, мы с тобой в феврале прошлого года встречались, а о Стасе я узнал в мае.

– Виделся с ним?

– Не довелось, мы получили задание из администрации президента проверить деятельность Генпрокуратуры, и я увидел в материале фамилию Котов.

Вахид Тожиевич допил чай, налил себе ещё.

– Он решальщик. Знаешь, что это такое?

Василий Никифорович выцедил свой чай, помолчал.

– Дело Каганского.

– Надо же, вспомнил, это ещё в первой декаде века, был такой делец, капитан полиции Максим Каганский, решал проблемы бизнеса, то есть обещал прекратить уголовные дела бизнесменов, был связан с начальником ГУВД Москвы и кучей генералов в других городах.

– Мы им не занимались.

– Да, его упекли на пять лет, хотя надо было дать лет пятнадцать. Да и те пять он не досидел, соорудили условно-досрочное через год, так что он на свободе. Но речь не о нём. Стас умудрился пройти по краю криминальной преисподней, не оставив следа, и проблемы правоохранителей он решал классно, пока не стал полезен Меринову, ещё в бытность того главой холдинга «Войнасервис».

– Он точно… не замазан?

– У меня кривых данных на него нет, все отзываются о нём отрицательно, однако он ни разу нигде не прокололся.

– Работать на Меринова и нигде не замазаться?

– Это невозможно, знаю, но досье на Стаса чистое. Вероятно, он учёл свои прежние… ошибки.

Василий Никифорович покопался в кармашке куртки, вынул «спичку» флэшки, протянул Самандару.

– Читай.

– Оставь, ночью почитаю.

– Читай сейчас.

Самандар покачал головой, проворчал: всё-таки заставишь работать, – но