Известность Бунину принесла его «Деревня», о которой нынешний маститый фашистский бард Амфитеатров писал тогда, что она написана с «дворянского куплета». Безпощадно-подлинное изображение крестьянского быта, жестокий реализм этого изображения, горечь тона вызвали большие волнения в кругах либерально-сентиментальной русской общественности и долгие споры в литературе. Бунин надолго остается автором «Деревни».

В начале столетия Бунин женится на богатой одесской гречанке. Брак неудачный. Умирает 4-х летний единственный сын Бунина[24]. В 1907 году он сходится с одной из красивейших девушек Москвы Верой Николаевной Муромцевой, племянницей Председателя Первой Государственной Думы С. Н. Муромцева. Брак был оформлен много позже в эмиграции.

Перед империалистической войной Бунин избирается почетным членом Академии наук по разряду изящной словесности. С этого времени начинается его поправение. Он все чаще вспоминает о своем дворянском происхождении. Войну он встречает уже ярым «патриотом», к концу ее брюзжит о «распущенности солдатских масс».

Гражданская война застает его в Одессе. Здесь он пишет свой талантливый и злобный дневник «Окаянные дни», «Освободителей». Деникинцев встречает «осанной». Вскоре деникинский отдел пропаганды привлекает его к активной работе, вместе с проф. Кондаковым он становится во главе белой одесской газеты «Южное слово», на генеральских банкетах он именуется «национальной гордостью», «знаменем российской культуры». Контрреволюционная его активность привлекает к участию в деникинском движении многих колеблющихся интеллигентов.

В январе 1920 года с остатками деникинских войск, в окружении близких друзей — писателя Федорова А. В., художника Нилуса И. А. и др. он бежит за границу в Болгарию. Вскоре по приезде его обкрадывают в одной из софийских гостинниц. В тот же год богатая меценатствующая семья Цейтлиных И. С. и М. С. выписывает его с женой в Париж, дают деньги на первое устройство.

В Париже устраиваются «попечительские комитеты» о писателях. Дальше правительства 3-х стран (Югославия, Чехословакия и отчасти Франция) назначают ежемесячную субсидию группе писателей эмигрантов (Бунин, Куприн, Шмелев, Бальмонт и позже Зайцев).

Бунин живет бедно. На смешанных писательских банкетах открывает французам «подлинную правду» о «сатанинской природе большевиков». Выступает на эмигрантских собраниях, пишет статьи барабанно-контрреволюционного содержания («Миссия русской эмиграции» в берлинском эмигрантском «Руле»), пытается полемизировать с Горьким, публикует дневник.

Постепенно с годами пыл его умеряется. Белые генералы, в гражданскую войну проповедывавшие непредрешенчество, а в эмиграции открыто объявившие себя монархистами, относятся к нему с опаской. Круги бывшей аристократии вообще его, представителя захудалого рода «своим» не признают.

Эмигрантская масса, в основе своей малокультурная и под влиянием внешних условий начинающая разлагаться его почти не знает. Бунин уезжает на юг Франции в Грасс и садится за чисто-литературную работу. Рецидив возвращения и политика приходят в 1926 г. Миллионер нефтяник Гукасов открывает национальную газету «Возрождение». Политическим редактором ее приглашается Струве П. Б., литературным Бунин. Бунин от редакторского поста отказывается, но все же играет значительную роль в «освободительной» газете, привлекая к участию в ней ряд литераторов, не обновляя в ней печатания своего свирепо-антибольшевистского дневника «Окаянные дни». Однако, через год у Гукасова со Струве произошла ссора. Бунин принимает сторону Струве и вместе с ним уходит из газеты.

Дальше под влиянием нужды и… читательского внимания Бунин принимает приглашение левой (по эмигрантским понятиям) газеты «Последние новости». Этот переход в кругах правой и военной эмиграции производит впечатление крупного скандала, несмотря на то, что Бунин выговорил себе право печатать в газете только то, что он сам найдет нужным без редакторского контроля.

Дальше начинается период уединения. Бунин 8–9 месяцев в году сидит в Грасс, лишь изредка наезжает в Париж. Субсидии чешская и югославская все сокращаются, французская вовсе уходит. Бунина в его уединении навещают друзья: Мережковский с женой, Шмелев, Зайцев, Алданов, Тэффи, композитор Рахманинов, профессор Ростовцев, из СССР негласно начинают к нему писать Елпатьевский и Екатерина Михайловна Пешкова, уговаривающая его не позорить себя столь недостойными выступлениями против Горького. Статьи Бунина против Горького в оригинале были еще более грубы и злобны и в их смягчении играла большую роль жена Бунина, сохранившая к Горькому иные чувства, чем муж. В 1926 году Бунин на пляже познакомился с молодой эмигрантской поэтессой Кузнецовой Галиной Николаевной, по мужу Петровой. Через год после жесточайших скандалов в Бунинской семье, она оставила мужа и переехала на дачу Буниных. Начался роман, жена Бунина была впрочем уверена, что физической близости не было. Кузнецова прожила в доме Буниных до 1934 года. В 1934 году она уехала в Германию к сестре б. русского эмигранта ныне немецкого гражданина профессора одного из университетов Германии — Степуна Ф. А.

Роман произвел скандальное впечатление не только среди близких Бунина, но и в значительных кругах эмиграции. Бунин неузнаваемо переменился, отошел от всякой общественной жизни, от многих друзей. Только в последнем году этот «туман», как он говорит, начал проходить.

В 1930 году начала выставляться кандидатура Бунина на получение Нобелевской премии. Он настолько был уверен в ней, что когда за год до того ему предлагали заключить с Мережковским, вторым кандидатом на премию, соглашение, по которому в случае получения премии одним из кандидатов половина ее передается другому, — Бунин отказался.

Премия выразилась в сумме приблизительно 780 тыс. фр. франков. Бунин предполагал жить на проценты с капитала, рассчитывая также на высокий тираж книг в связи с премией. Однако, в первый же год было прожито не меньше 180 тысяч. Одно время денег оставалось меньше 500 000. Однако, финансовый советник Бунина, известный в эмиграции биржевой делец проф. Михельсон, многими операциями в связи с колебаниями франка восстановил положение. В данное время, по некоторым сведениям, сам Бунин тщательно скрывает цифру своего состояния. Сумма денег, оставшаяся от премии, около полумиллиона. Деньги держит в бумагах и частью в золоте[25].

С 1929 года в семье Буниных живет писатель Зуров Леонид Федорович, сотрудник «Последних новостей», автор книг «Древний путь», «Кадет». (Зуров сейчас в Эстонии, куда командирован парижским музеем Трокадеро для научных археологических изысканий[26].) Несмотря на то, что Зуров участник гражданской войны на стороне белых у Деникина, потерявший в бою на глазах отца, он сравнительно левых взглядов в политике. За последние 5 лет в тесном кругу друзей Бунина не раз заходила речь об исторической справедливости русской революции, о необходимости пересмотреть старые мерки. И всякий раз Бунин доходит до бешенства в своих проклятиях Союзу, строю, народу. Он не может без дрожи смотреть на советские газеты, совершенно не читает советской литературы[27], язвит над «колеблющимися» и вопит, что готов поцеловать сапог японскому или немецкому фельдфебелю. И все же для наблюдательного человека близко знающего Бунина ясно, что вся его одержимость — продукт самогипноза и в большой степени результат личной ущемленности, а отнюдь не «идейное состояние».