за порядком в Скиольдовой тюрьме. Он заглянул в её глаза. Во взгляде не было никаких особенных чувств, чисто технический интерес. В двух шагах от него Ингрид увидела Скиольда.

– Пришла в себя.

– Да сам вижу… Ну как? Понравилось?

Никакого ответа. Она устало опустила голову на руки, но не решилась снова засыпать. Хоть, честно-то говоря, не слишком ей хотелось слушать, что он скажет.

– Одумалась?

«Дурак! – мысленно вздохнула Ингрид. – Спроси ты у меня это, пока я ещё там стояла, обмерзая, я б тебе что хочешь пообещала, лишь бы вынули. А теперь я ещё подержусь. А там посмотрим…» Но так ничего и не сказала. Какая-то оцепенелая внешняя и внутренняя неподвижность снизошла на неё. Не шевелиться, не говорить, не думать… Почти что не быть. Может быть, это и есть смерть? Должно быть, она умирает… Ингрид подумала об этом и забыла.

Скиольд подошёл, пнул её, но не сильно, скорее по привычке, взял за плечо и тряхнул, как трясут, схватив за шкирку, нашкодившего котёнка. Она висела в его руке безвольно и практически не обратила на его действия внимания.

– Зря делаешь вид, что тебе всё равно. Чего ты дожидаешься? Чуда? Чуда не будет. Но я могу устать от твоих капризов. Последний шанс. Проси прощения, умоляй о нём, и я могу пожалеть. Прикажу тебя отмыть, полечить и накормить. Нормально, а не этой бурдой. – Скиольд занёс ногу и опрокинул поставленную рядом миску. Мутноватая вода со следами каких-то разварившихся овощей разлилась по полу.

Ингрид приподняла голову и посмотрела на него. Хотела что-то сказать, а, может, согласиться, но только уронила голову обратно.

– Так что? Повторить экзекуцию?

Внезапно распахнулась дверь, и в камеру заглянул боец – совсем молоденький и слегка схожий лицом со Скиольдом. О том, что ярл является его отцом, парень не знал.

– Ярл…

– Что такое? – недовольно спросил Скиольд.

– Только что приплыл ялик. Двое наших были в Крохотке…

– Ну так что?

– Они говорят, сюда идёт несколько боевых кораблей. Идут вдоль берега, мимо рифов, но рельеф знают. Наших посекли в деревеньке, куда вы отправляли за данью…

– Что?! – Ярл развернулся к двери. – Сколько кораблей?

– Они сказали – то ли семь, то ли восемь. Больших.

– Сколько?! – Он резко провел по лицу. – Откуда столько может быть… Чей стяг – они видели? Неужели чайка…

– Нет. Стяг императорский.

Скиольд сильно укусил себя за сустав указательного пальца. Его лицо перекосилось, но даже знающий его человек решил бы, что дело в ярости. Потому-то о нём говорили, что он не знает страха.

Развернувшись, он схватил Ингрид за волосы и рванул. Застонав, она встала на колени и испуганно посмотрела в глаза своего мучителя. Вообще-то она избегала смотреть ему в глаза, потому что совершенно терялась под давлением его взгляда, в котором читала настоящую, прежде не встречавшуюся ею в других людях жестокость. Скиольд был из тех, кому нравилось причинять боль, а Ингрид умела это понять.

– Думаешь, они за тобой приплыли? И не думай. А если и так – ты им не достанешься, учти. Я заберу твою жизнь, а тушку пусть везут Сорглану. Ну, так что? Думай, девочка. Последний раз спрашиваю. Ну? Отвечай!

– Иди к черту, – едва справляясь с непослушными губами, ответила она. В душе всколыхнулась надежда, хоть и довольно вяло – Ингрид уже плохо слышала, с трудом могла видеть и почти ничего не чувствовала. Даже радости.

Скиольд схватил её за горло.

– Ну, ты выбрала. Идём, Гру.

Наотмашь ударил её по лицу ладонью, развернулся и выбежал. Было не до упрямой девицы, каждая минута на счету.

– Живо! – приказал он. – Собрать всех воинов, кто есть в поместье! Корабли на воду. Гру, мои ключи!

Распорядитель, доверенное лицо, вполне способный заменять Скиольда в его отсутствие, поспешил за ключами. Старик, он был очень бодр и скор, и умел, когда надо, вертеться очень быстро. Мгновение – и усадьба кипела, к берегу один за другим неслись воины, кто уже при доспехе, кто только нёс его в руках вместе с оружием. Корабли один за другим сталкивали на воду, и Скиольд гордо отметил свою предусмотрительность. На борт несли только самое необходимое – запас еды, питья, оружие, стрелы, одеяла. И ещё…

Взяв у Гру ключи, Скиольд отпер тайник в оружейной (выдолбленный в скальном основании, на которое одним боком опиралось строение) и приказал троим рабам нести находящиеся там сундуки на свой корабль. Тщательно запер снова, проследил за тем, как золото было уложено в его каютке, после чего приказал отвести всех троих рабов в сторону и прикончить. Его бойцы сделали это ножами. Мечи даже не стал доставать. Марать их, вот ещё.

Сбор занял не больше двух часов. Оглядев своё готовое к выходу воинство, Скиольд обернулся к распорядителю и велел:

– Гру, позови на выбор двоих парней побесполезнее и скажи им, чтоб прихватили на конюшне вожжи. Идём-ка.

Они спустились на этаж, всё в ту же камеру, и, нагнувшись над Ингрид, он снова посмотрел ей в глаза. Ингрид испуганно глядела на него и молчала.

– Выбрал парней? Ладно, пойдёт. Значит, так – берите её. Тащите вон туда, привяжите к бревну и бейте, пока не перестанет дышать. Поняли? Пока не перестанет дышать! – повторил он, глядя на пленницу, может, надеясь, что она взмолится о пощаде, или желая увидеть весь её ужас. Она съежилась под его взглядом, но, казалось, уже не особо-то и понимала, что он говорит.

Скиольд повернулся к приведённым воинам и кивнул, мол, начинайте. Старший из ребят – лет двадцати, не больше – с некоторым недоумением посмотрел на ярла (он, в отличие от других сыновей Скиольда, хорошо знал, кто его отец), но приказу подчинился. Второй же сразу нагнулся, подхватил пленную и поволок в соседнее помещение. Он был не слишком сообразителен и предпочитал делать то, что приказывают. Зачем самому рассуждать? Вокруг всегда найдётся кто поумнее.

Когда на Ингрид обрушились удары, она сперва сдавленно закричала, попыталась выдернуть руки из петель, которыми её примотали к большим ко́злам. Скиольд смотрел не больше минуты, потом развернулся и заспешил наружу. Во дворе завыл рог, командуя отплытие, а парни всё били, и их не звали тоже отплывать. Потом молодая женщина замолчала, только едва вздрагивала. Потом перестала вздрагивать…

– Слушай, а чего мы стараемся? – сын Скиольда (о