Сабина уставилась перед собой в дождь, который расчерчивал темноту прямыми ровными линиями. И вдруг осознала смысл всех этих противоречий. Мир – странное место, полное противоположностей, которые не просто понять. Но именно поэтому все идет своим чередом.

Как в том сумасбродном стишке.

– Солнце сияло, но было темно, зеленел заснеженный луг, мчалась машина и медленно завернула за угол вдруг…

Ресторан «Мотто ам флюс», расположенный на Дунайском канале, напоминал роскошный лайнер. Столик нужно было заказывать за две недели. Такой же шикарной была и атмосфера внутри – со свечами и тихой фортепианной музыкой.

Хелен открывался чудесный вид на реку и Шведский мост. После истории с Карлом она еще никуда не выбиралась. И сегодня впервые отважилась показаться на людях. На Хелен было голубое коктейльное платье и палантин. На левой руке повязка, на правой – перебинтованная фиксирующая шина. Если посмотреть на отражение в стекле, то казалось, что она в белых перчатках. Хирурги Венской больницы смогли спасти только большой палец на правой руке. Вчера ей сняли швы, но палец нельзя нагружать еще шесть недель, пока не срастется кость. Хелен знала, что последующая восстановительная терапия будет мучительной.

Бен Колер сидел напротив, в элегантном узком смокинге. Как всегда, выглядел великолепно. Бен разрезал пополам тортеллони[30] на ее тарелке. Хелен пока была практически беспомощна.

Он сделал небольшой глоток коктейля и наклонился к ней через стол:

– В журнале «Ньюз» вчера вышла статья о тебе.

Она вздохнула:

– Я знаю.

– Все коллеги в участке прочли ее. Насколько я знаю, даже твой старый друг, начальник полиции. Оливер послал ему статью в конверте по внутренней почте.

Хелен засмеялась:

– Серьезно?

Потом вспомнила обвинения по делу Винклера и как уголовная полиция пыталась разрушить ее репутацию и переложить на нее вину за неудавшийся арест.

Бен откинулся назад.

– Ты разгадала загадку похитителя, спасла Розу Харман и разоблачила Штрувельпетера. Все это подчеркивает твой профессионализм как психотерапевта и бывшего судебного психолога.

Хелен молчала. В обмен на это ей пришлось очень болезненным способом узнать правду о своем идеальном муже Франке, красноречивом прокуроре. Изорудованная левая рука и шрамы на обеих кистях будут всю жизнь напоминать ей о событиях двухнедельной давности. Но Розе Харман еще хуже. Врачам пришлось ампутировать ей кисть. На другой руке остался только один палец. После двух недель в реанимации Розе назначили психиатрическое лечение с последующим курсом реабилитации. Хелен знала, что уже никогда не увидит Анну Ленер. Как и не узнает, навещал ли Франк свою любовницу. Вероятно, он уже подыскивал замену.

Пока Хелен лежала в больнице, Франк приходил к ней. Всего один раз! Он хотел обнять ее, но Хелен оттолкнула его руку. Она дала ему три дня, чтобы покинуть ее дом. Еще находясь в больнице, подала документы на развод – и обратила внимание Бена на то, что мучило ее уже несколько дней.

В ходе разговора с Розой, Беном, психиатром и сотрудниками уголовной полиции выяснилось, что Франк снабжал свою беременную любовницу бионапитками со вкусом лайма. Он специально готовил этот сок. Франк протыкал иглой крышку и вспрыскивал в бутылочку высококонцентрированный раствор антибиотика. Понадобилось всего пять доз в течение трех дней, чтобы вызвать у Розы кровотечение и спазмы в брюшной полости. Возможно, Хелен и смогла бы простить мужу любовную связь, но убийство нерожденного ребенка – никогда. Правовые последствия еще не были определены, но одно не вызывало сомнения: Франк лишится должности прокурора.

– Хелен? – позвал ее Бен.

Она взглянула на него.

– Я говорю, твой муж больше не ездит на службу на «ламборгини».

Бывший муж, мысленно поправила она.

– Знаю, я собираюсь продать машину на аукционе. А все вырученные деньги передам детскому дому.

Он улыбнулся:

– Серьезно?

Она помотала головой:

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, ладно?

– Хорошо. – Он взял кусок говядины со своей тарелки и опустил руку под стол.

– Прекрати! – шикнула она и покосилась на официанта. С ума сойти!

– Да я ничего не делаю.

– Только задабриваешь собаку. – Хелен слышала, как Дасти схватил под столом мясо. Как только скорая помощь забрала Хелен в больницу, Бен отправился разыскивать Дасти. В конце концов обнаружил его в приюте для животных. Дети подобрали его на улице во время грозы – напуганного, мокрого и грязного – и принесли туда.

Бен вытер руки о салфетку и достал из сумки небольшую коробку.

– Кстати, я получил это из Висбадена. – Он открыл крышку и достал новехонький айфон с запасным аккумулятором. И красно-бело-синим чехлом, как голландский флаг. – Знаешь, Снейдер не такой уж мерзкий тип.

– По крайней мере, у него милая коллега.

– Она не его коллега.

Хелен улыбнулась:

– Ну, как знать.

– Да, как знать. – Неожиданно он протянул руку через стол и нежно взял Хелен за запястье.

О господи, что он собирается сказать?

– Пожалуйста, прости мне мое поведение три года назад.

– Ты был настоящим говнюком!

– Мне очень жаль.

Она тут же пожалела о своих словах.

– Я часто думаю о Фло. Я знаю, потерять сына ужасно, но я прошла бы с тобой через этот ад.

– Мне его так не хватает, это по-прежнему ад… – Он сглотнул. – Но мы можем справиться вместе.

Глаза Хелен расширились. Это предложение было таким неожиданным. Она всего неделю жила одна с Дасти в доме в Грискирхене.

– Я… да, вообще…

– Обдумай это спокойно, – попросил он.

Да я уже давно это сделала!

Моника приготовила две чашки горячего какао и села к Сабине на диван в гостиной.

– Ты еще не рассказала мне, как нашла убийцу мамы.

Было одиннадцать вечера. Керстин, Конни и Фиона уже давно спали в своей двухместной кровати. И наверное, видели сны о новой полицейской операции с вертолетами, собаками-ищейками и своей игрушечной аппаратурой.

Сабина подобрала под себя ноги, устроилась в углу дивана и отпила из кружки.

– С помощью школьных фотографий, которые нашла на чердаке у мамы. – Она рассказала сестре все от начала и до конца.