– Ничего, у меня другой кулак есть, – сказал Дрю. И он нанес правым кулаком короткий резкий удар в челюсть магистра. От удара Гектор отлетел к краю площадки, при этом железный прут выскользнул из сжатого Белого кулака. Лорд-кабан свалился так близко к краю башни, что с треском ударился головой о низкий каменный парапет.

Дрю поднялся с каменного пола, встал на дрожащих ногах, едва находя силы сопротивляться ветру, стремящемуся повалить его, унести с башни. Краешком глаза Дрю уловил движение, и волосы у него на затылке сразу же встали дыбом.

Сидящий внутри него зверь почувствовал приближающуюся опасность, но слишком мало у него осталось сил, слишком медленно он мог действовать. Обломанный конец клинка Вольфсхед вновь воткнулся в тело Дрю, на этот раз глубоко вошел в плечо. Дрю упал лицом вниз на каменные плиты башни, меч при этом выскочил из раны. Дрю взглянул снизу вверх на стоявшего рядом с ним Лукаса. Волосы короля растрепались и спутались на ветру, глаза стали дикими, тонкие губы сложены в садистскую улыбку, к потному лбу прилипла светлая прядь. Лукас бил сверху вниз обломанным клинком – раз, еще раз, еще, – стараясь нанести смертельный удар. Дрю крутился на каменном полу, ускользая от каждого нового удара, но продолжаться до бесконечности эта игра не могла, и конец ее был предрешен.

– Лукас, – неожиданно раздался за спиной короля женский голос.

Лев обернулся, вздрогнул, затем как-то обмяк и выронил из рук сломанный меч, который, звеня, покатился по каменным плитам площадки. Теперь Лукас стоял лицом к лицу с Гретхен, девушкой с огненно-рыжими волосами, которая когда-то была его невестой. Зеленые глаза Лисицы пристально, не мигая, следили за Львом. Лукас опустил взгляд и увидел в руке Гретхен обломок оленьего рога, липкий от крови. Его, Лукаса, крови. А на левой стороне груди Льва зияла рана, из которой вместе с кровью из пробитого сердца короля утекала его жизнь. Не в силах поверить в случившееся, Лукас на подгибающихся ногах попятился прочь от Гретхен, добрел до парапета, зацепился за него, рухнул спиной вперед за край башни и навсегда исчез в ночи.

Гретхен бросилась вперед, помогла Дрю подняться – каждое движение заставляло юношу морщиться от боли. Он чувствовал себя опустошенным, у него словно умерло все внутри – и сердце, и душа.

Леди-лисица обняла его, шепча слова сочувствия, ободрения и утешения – Дрю не слышал ни одного из них, он смотрел на все еще лежащее в неловкой позе на каменных плитах тело лорда-кабана. По-прежнему не слыша девушку, Дрю пожал Гретхен плечо и подошел к Черной Руке. Магистр в это время как раз зашевелился, приподнял свое лицо с окровавленной разбитой бровью. Кабан исчез, магистр снова стал человеком с нездоровым бледным лицом.

– Дрю? – прошептал магистр. Ехидный, язвительный тон, каким он разговаривал до этого, исчез вместе со зверем. – Ты вернулся за мной, старина.

Потом Гектор заплакал. Слезы текли по его бледным щекам, смешивались с текущей из раны кровью и превращались в розовые ручейки. Он протянул вперед обе руки, желая обнять своих друзей, но остановился, когда заметил свою почерневшую левую руку, вздрогнул и мучительно поморщился, когда она, скрипя сухой мертвой кожей, сложилась в костлявый кулак. Казалось, что костяшки пальцев в любой момент могут прорвать эту кожу, как листок бумаги, и выскочить наружу. Затем Гектор вновь перевел взгляд на своего старого друга и прошептал:

– Это был Винсент. После твоего отъезда, Дрю, я перестал быть самим собой. Сколько же я натворил, сколько ошибок допустил, кто бы только знал. Где же ты был столько времени, Дрю? Ты был нужен мне.

– Я был нужен всей Лиссии, Гектор, – сказал Дрю, опускаясь на корточки рядом с магистром. – А про тебя думал, что ты сидишь себе в безопасности в Хайклиффе.

– А я был вовсе не в Хайклиффе, – вздохнул Гектор, продолжая лежать. – Я очень опасными делами занимался – черной магией, колдовством, оживлением мертвых. Я имел неосторожность откупорить пробку и выпустил из бутылки джинна. Знаешь, только после того, как ты исчез, я начал понимать, как много ты для меня значишь.

– А ты для меня, дружище.

Молодые люди обнялись, сидя на вершине продуваемой всеми ветрами башни, а Гретхен стояла у них за спиной и плакала.

– Ты всегда был для меня образцом справедливости и чести, Дрю.

– А ты – моей перспективой на будущее, Гектор, – улыбнулся вервольф, поднимаясь на ноги. – Ты многому научил меня. Объяснил мне, кто такие верлорды, что из себя представляет окружающий мир и чего он ожидает от меня. Ты усмирил бушевавший во мне хаос, мой друг. Благодаря тебе я стал лучше.

Дрю отошел в сторону, ненадолго скрылся позади Гретхен. Когда он вернулся, в руке у него был Мунбренд.

– Что ты делаешь? – спросила Лисица из Хеджмура.

– То, что необходимо сделать, – ответил Дрю, вставая над лежащим лордом-кабаном.

– Ты не сможешь этого сделать, – полным ужаса, гнева и отвращения тоном сказала Гретхен.

– Он может, и он это сделает, – подал голос Гектор. – Винсент вернется. Я чувствую, он уже начинает шевелиться. Он управляет этим телом, я же не могу удержать контроль над ним. Этот мешок с костями принадлежит бесу Винсенту.

– Должен найтись какой-то другой способ все уладить, – сказала леди-лисица. – Не делай этого, Дрю. Уитли хотелось, чтобы ты спас Гектора, помнишь? Ей хотелось, чтобы ты его вылечил.

Дрю взглянул на Гретхен своими воспаленными, покрасневшими глазами. Подкинул в руке Мунбренд, и по клинку пробежали белые яркие язычки пламени.

– Вот так мы и спасем его, Гретхен. Это единственное лекарство, понимаешь?

Гретхен отвернулась в сторону, ей было невыносимо видеть Дрю, стоящего с мечом над своим другом. Гектор лежал спокойно, широко раскинув руки в стороны, глядя в темное ночное небо.

– Помнишь? – кашлянув, спросил Гектор. – Когда-то мы уже обсуждали с тобой этот момент.

– Разве?

– Пророчества давно предвещали этот день. Семиземелье расколото на части, идет братоубийственная война, мертвые ходят по земле, Свет против Тьмы. Я всегда думал, когда рос, что смогу стать воином Света – ну, это вина сидевшего во мне начитавшегося книжек романтика. Воин Света – это ты! Этот Белый кулак Айсгардена! Он на тебе как влитой, он очень идет тебе. А я… – Гектор пристально посмотрел на свою иссохшую почерневшую руку. – А я, выходит, оказался в этой битве на другой стороне. На ночной, – Гектор перевел взгляд на вервольфа. – Кто бы мог подумать, что какие-то древние паршивые пророчества в самом деле приведут нас сюда, э?

Дрю попытался улыбнуться, но не смог, из глаз у него текли слезы.

– Увидимся за круглым столом Бренна, – прошептал лорд-кабан из Редмайра, закрывая свои глаза. – Я люблю тебя, Дрю Ферран, мой король, мой брат, мой лучший друг.

Дрю смахнул рукавом слезы с глаз, высоко поднял сияющий белым огнем меч.

– Да простит меня Бренн.

И Мунбренд резко опустился вниз.