XLV. Лукулл выслал против Митридата полководцем Марка Помпея, а сам со всем войском пошел в Кабейры и, осадив город, принудил варваров сдаться по договору и овладел стенами[822]. (2) Отсюда он перешел к Амисе и уговаривал речами жителей сдаться римлянам. Когда он не убедил их оставив ее, он перенес осаду на Эвпаторию[823]. Он притворился, что осаждает ее небрежно, чтобы вызвать и врагов на такую же небрежность, а сам был готов в то же время внезапно возбудить в своих воинах воинственный пыл. (3) Это и произошло, и таким образом, благодаря хитрости, город был взят; в то время, как стража, ни о чем подобном не догадываясь, вела себя беззаботно, он приказал воинам взять лестницы и поручил им по лестницам взобраться на степы. Эвпатория таким образом была взята и тотчас же разрушена. Вскоре была взята Амиса благодаря тому, что враги опять-таки по лестницам взобрались на ее стены. Вначале происходило огромное убийство граждан, но потом Лукулл прекратил избиение и возвратил город и область тем, кто успел спастись, и обращался с ними милостиво.

XLVI. Придя к зятю и желая побеседовать с ним, Митридат, однако, не достигнул этого, но получил от него личную охрану[824] и в остальном пользовался гостеприимством. (2) Лукулл отправил к Тиграну послом Аппия Клодия, требуя выдачи Митридата. Тот же не выдал, заявивши, что он остерегается порицания от всех людей, если предаст отца своей жены. Он, конечно, сам знает, насколько плох Митридат, однако стыдится родни. (3) Он пишет Лукуллу письмо, содержащее сказанные слова, которое раздражило последнего; ведь он не назвал его императором, упрекая за то, что тот не приветствовал его в письмах царем царей[825]. Здесь кончается пятнадцатая книга «Истории».

ИЗ XVI КНИГИ

XLVII[826]. Следующая книга «Истории» содержит вот что. Взяв римские войска, Котта двинулся против Гераклеи. Сначала он привел свое войско в Прусиаду (Прусиада же прежде называлась от протекающей мимо нее реки Киером, но царь Вифинии, отняв этот город у гераклеотов, переименовал его по своему имени). Оттуда он спустился к Понтийскому морю и, пройдя приморскую область, расположил свое войско вокруг стен, идущих вниз с вершины горы[827]. (2) Гераклеоты полагались на укрепленность места[828] и, когда Котта стеснил город осадой, сражались вместе с гарнизоном. Из римского войска многие были убиты, а среди гераклеотов оказалось много раненных метательными орудиями. Поэтому Котта отозвал войско от штурма стен и, разбивши лагерь несколько дальше, обратил все внимание на закрытие для осажденных всех необходимых выходов. Жители города испытывали недостаток в необходимом продовольствии и отправили посольство к своим колонистам (πρεσβεία προς τούς άποίκους έξεπέμπετο), прося продовольственной помощи путем продажи. Послы были хорошо приняты[829].

XLVIII. Незадолго перед тем Триарий, командовавший римским флотом, напал из Никомедии на понтийские триеры, которые, как указывалось выше, были посланы на Крит и в Иберию[830]. Зная, что остальные ушли в Понт (ибо многие из них пришли в негодность и из-за зимы, и, отчасти, из-за морских сражений), он нападает на них, завязывает битву у Тенедоса. У него было семьдесят триер, в то время как понтийцы привели немного меньше восьмидесяти. (2) Когда началась битва, царские корабли сначала выдерживали натиск неприятеля, но затем произошло жестокое поражение их. Таким образом, весь Митридатов флот, который выплыл вместо с ним в Азию, был захвачен.

XLIX. Котта стоял лагерем у Гераклеи, он не осаждал ее пока еще всем войском, но подводил к стенам по частям некоторых из римлян, бросая вперед главным образом вифинов. Поскольку в его войске быт много раненых и убитых, он вознамерился применить машины, из которых осажденным казалась наиболее ужасной черепаха. (2) Соединяв все свои силы, он подвел их к одной башне, которую, казалось, легко можно было разрушить. Когда же после первого и второго ударов башня не только против ожидания продолжала держаться, но у тарана от основного ствола отломилась головная часть, дух гераклеотов поднялся. Котту же это несчастье потрясло, он испугался, что ему никогда не удастся взять город. (3) На следующий день, опять подведя машину и ничего не достигнув, он сжигает приспособление, а делавшим машину отрубает головы. Оставив у стен отряд, он с остальным войском отправился на равнину, называемую Ликейской, так как это место изобиловало всем необходимым.

Отсюда он опустошал всю местность вокруг Гераклеи, и граждане оказались в большом затруднении, (4) Поэтому они снова отправили послов к херсонесцам и феодосийцам в Скифию и к династам Боспора, прося союза (διεπρεσβεύετο γούν παλιν προς τε τούς έν Σκυθία Χερρονησίτας καί θεοδοσιανούς καί τούς περί τόν Βόσπορον δυνάστας ύπερ συμμαχίας); и посольство возвратилось с успехом. В то время, как враги теснили город, прибавились не многим меньшие внутренние потрясения. Ведь солдаты гарнизона не были довольны тем, чем жил народ, они произвели избиение граждан и заставили их снабжать их продовольствием, что было для тех нелегко. Значительно бесстыднее других солдат был начальствовавший над ними Коннакорик, который не только не препятствовал, но попустительствовал своим подчиненным в совершении насилия. (5) Опустошив всю страну, Котта снова подступает к стенам. Он видит, что его воины очень нерадивы к осаде, и, прекратив штурм, посылает за Триарием, чтобы как можно скорее тот прибыл с триерами и воспрепятствовал снабжению города с моря.

L. Итак, взявши те корабли, которые были под его командованием, и двадцать родийских кораблей, так что в общей сложности получилось сорок три корабля, Триарий переходит в Понт, сообщив Котте о времени своего прибытия. В тот же день Котта подвел войско к стенам, и стало видно прибытие кораблей Триария. Взволнованные внезапным появлением кораблей, гераклеоты вывели в море тридцать своих, не снабдив их как следует экипажем. Остальных людей они предназначили для защиты города. (2) Гераклейский флот отправился против подплывающих вражеских кораблей. Родийцы первые произвели нападение на корабли из Гераклеи (ведь известно, что по опытности и по храбрости они превосходили остальных), и сейчас же потонули три родийских и пять гераклейских кораблей. Затем вступили в бой и римляне. Испытав много и многое причинив врагу, больше же все-таки принеся вред, они разбили корабли из Гераклеи и заставили их бежать к городу, разбив четырнадцать кораблей. Корабли-победители зашли в большую гавань[831]. (3) Котта отозвал пехоту от осады. Корабли Триария по одному выходили из гавани и мешали