– Может, сыграем? – предложил Аркадий со своей койки, держа в руке карманные шахматы. – Согласен дать фору – буду играть без ладьи.

– Думаешь, мне приятно совершать самоубийство? В прошлый раз ты выиграл у меня без ферзя.

– Тебе просто не повезло, Сонни. Играя с противником, у которого отсутствует ферзь, ты сумеешь победить даже великого Ботвинника – пусть будет вечной его память, – если будешь просто разменивать фигуры.

– Пожалуй, но я все время забываю об этом. Посмотри, Аркадий, какой прекрасный солнечный день на Кэссиди-два. В деревьях проносится ветер, растет трава – вот только едва заметный зеленоватый оттенок в атмосфере отличает ее от земной. Неужели тебе не хочется сбросить одежду, выйти из купола и прогуляться?

– Чтобы задохнуться через пять секунд? – пробормотал Аркадий, расставляя на доске шахматные фигуры, соответствующие очередной позиции. – Воздух снаружи наполнен смертельными ядовитыми газами, а смесь водорода и метана будет гореть в этом помещении ярким пламенем. И не только в помещении, но и в твоих легких. Даже камни воспламенятся в такой атмосфере. Посмотри, как искусно выиграл Решевский у Эйве в средние века, в тысяча девятьсот сорок седьмом году.

– Да перестань, Аркадий, ты знаешь, что я хочу сказать. Я мог бы читать тебе лекции о прекрасной природе этой планеты. Не забудь, что я – минералог экспедиции, а ты всего лишь туго мыслящий русский горный инженер…

– Завтра утром и я примусь за работу.

– …Я имею в виду романтику, эмоции, искусство. Взгляни в иллюминатор. Иной мир отделен от нас только этой толстой стеной, но он более недоступен, чем Земля, находящаяся на расстоянии многих световых лет. Неужели ты не чувствуешь? Разве тебе не хочется выйти из этого проклятого купола?

– Если я покину купол без скафандра, через пять секунд мне конец.

– Ты – болван, лишенный воображения. Если славная русская революция в конечном счете создала таких людей, как ты, пусть уж лучше царь вернется на престол.

– Это верно. Сегодня твоя очередь готовить еду.

– Неужели я могу забыть об этом? Не спал всю ночь, думая, что бы состряпать на ужин. Как по-твоему, осетровая икра пойдет с бефстрогановом? Хорошо ли охладилась водка?

– Бифштекс из обезвоженного мяса и кофе – вот предел моих мечтаний, – равнодушно ответил Аркадий, не отрывая взгляда от шахматной доски. – Не мучай себя, Сонни.

– Меня беспокоит молодой Грир, – произнес капитан Хегг, предварительно убедившись, что радиосвязь отключена и он говорит по связному контуру скафандров.

– Сонни – хороший парень, – ответил Робсон, шагая рядом. – К тому же он не так молод, как кажется. Он защитил докторскую диссертацию, провел весьма интересные исследования. Мне приходилось читать его работы.

– Меня беспокоит совсем не его исследовательская деятельность. Если бы он был плохим ученым, Космическая инспекция не предложила бы ему эту работу. Не сомневаюсь, он найдет месторождения полезных ископаемых на этой планете – если они существуют, – а Барабашев изыщет возможности их добычи. С этими проблемами я совсем не знаком, но знаю свою работу, которая заключается в руководстве экспедицией. Моя задача состоит в том, чтобы все ее члены были живы и здоровы. А вот Грир ведет себя слишком беззаботно – особенно если принять во внимание условия на этой планете.

– У него есть опыт работы в полевых экспедициях.

– На Земле, – презрительно фыркнул Хегг. – В Антарктике, джунглях, пустынях. Детские игрушки. Это его первая космическая экспедиция на отдаленной планете, а он ведет себя безответственно. Надеюсь, профессор, вы меня понимаете.

– Отлично понимаю – это моя восьмая экспедиция на дальние планеты. Я не так уж необходим здесь – по крайней мере вы куда нужнее. Единственная причина, по которой начальство включает меня в состав каждой из них – меня или другого эколога, потребляющего изрядное количество пищи, – состоит в том, что оно хочет подчеркнуть научную ценность исследований на вновь открытой планете и в следующий раз потребовать выделения более значительных средств. Я теперь очень спокойно отношусь к таким экспедициям – хоть и находишься в их составе, но не занимаешь ведущего положения, а стоишь, так сказать, где-то с краю. Нужно дать ему время освоиться и следить за ним. Неужели вы не помните, каким я был во время моей первой экспедиции? На Танарике-четыре?

Хегг рассмеялся:

– Да разве кто-нибудь из нас сможет это забыть? Прошло, должно быть, не меньше месяца, прежде чем выветрился запах.

– Тогда вы понимаете, что я имею в виду. Все вначале зеленые как трава. И с ним все образуется.

– Пожалуй, вы правы.

– Смотрите, кто-то попался в мою ловушку! Серпентоид, клянусь Всевышним! У него шесть ног!

В двух из остальных ловушек тоже находились образцы местной фауны, и Робсону потребовалось время, чтобы отравить их и поместить в герметический контейнер. Не было никакой возможности доставить образцы на Землю живыми или хотя бы содержать их в куполе: условия не позволяли. Животных придется препарировать и хранить в запечатанных пластиковых пакетах.

Когда они отправились в обратный путь с тяжелым контейнером, солнце начало садиться, и темнота наступила задолго до того, как они подошли к куполу. Однако направленный луч вел их прямо домой, и они заметили прожектор на вершине радиомачты с расстояния в два километра. У них могли возникнуть трудности с воздухом – обоим уже пришлось перейти на резервные баллоны, однако, чтобы добраться до корабля, запаса было более чем достаточно.

Наружная дверь воздушного шлюза открылась. Хегг захлопнул ее за собой, повернул колесо герметизации и включил насосы, удалившие из помещения шлюза смертоносный воздух планеты. Робсон включил душ, чтобы смыть со скафандров и контейнера ядовитый осадок и частицы почвы.

Из душа с ревом хлынула струя дезинфицирующей жидкости, но тут же прекратилась, и из сетки выпало несколько капель.

– Резервуар пуст, – заметил Хегг, взглянув на индикатор. – Кто должен был наполнить его?

– По-моему, Сонни, – неуверенно ответил Робсон. – Но я не помню списка дежурств.

– Зато я помню, – мрачно произнес Хегг.

Он повернулся к аппарату внутренней связи, установленному на стене воздушного шлюза, и нажал на кнопку.

– В чем дело? – послышалось из крошечного динамика. – Этот пост работает днем и но…

– Ты не наполнил резервуар душа, Сонни. Сегодня это твоя обязанность.

– Вы совершенно правы, капитан. Совсем выскочило из головы – все время думал только о приготовлении ужина. Как только вы войдете в купол, я тут же займусь этим.

– Тогда объясни мне, как попасть в купол, если мы не можем очистить и продезинфицировать себя?

Наступила тишина. Через несколько секунд из динамика снова донесся голос Сонни:

– Мне очень жаль. Это всего лишь случайность. Как теперь поступить?