– Нет, – отрезал Адам.

– Пусть останется, – попросил Харрисон. – Мне надо с ней поговорить.

Адам кивнул. Мэри Роуз оперлась на перила, сложила руки, словно собираясь молиться, и уставилась на брата.

– Что происходит? Почему вы оба такие мрачные?

– Мы говорили о серьезных вещах, Мэри Роуз. Тебя все это пока не касается.

– Черта с два не касается! Будь благоразумным, Адам, – сказал Харрисон.

– Еще не время. А сейчас я, пожалуй, пойду и приготовлю чайJ для Элеоноры. Не торчи на улице допоздна, Мэри Роуз.

Девушка двинулась следом за братом.

– Что это за новости вы собираетесь обрушить на меня? Может быть, ты мне объяснишь, в чем дело?

– Завтра, – пообещал Адам. – Завтра я все тебе объясню.

Девушка дождалась, пока ее брат скрылся из виду, и подошла к Харрисону. Весь день она отчаянно старалась сохранять присутствие духа, но с той самой минуты, как Трэвис сказал ей, что Харрисон пакует багаж, сердце ее затопила тревога.

Харрисон заговорил первым:

– Ты сердишься на меня?

Мэри Роуз взглянула на Харрисона.

– Нет, не сержусь.

– За ужином ты ни разу не посмотрела на меня и не сказала ни слова. Я думал, ты расстроена из-за…

Девушка не дала ему закончить:

– Трэвис сказал, что ты скоро уезжаешь.

Мэри Роуз ждала, что Харрисон как-то объяснит свой внезапный отъезд, но он молчал. Лунный свет смягчил мрачное выражение его лица. Ей так хотелось, чтобы он обнял ее и успокоил!

– Ты постарался подготовить меня к этому, верно? Но я надеялась, что это произойдет не так скоро. Ты уезжаешь из-за телеграммы?

– Нет, – покачал головой Макдональд. – Мэри Роуз, подойди ко мне поближе.

Протянув руки, он усадил девушку к себе на колени и обнял ее за талию.

– С тобой все в порядке? – спросил он хриплым шепотом. Мэри Роуз ответила не сразу. Неужели он не понимает, что сердце ее рвется на части?!

– Вчера ночью я сделал тебе больно.

– Все прошло, – шепнула Мэри Роуз.

– Ты не жалеешь?

Этот вопрос вызвал у Макдональда раздражение. Взяв девушку за подбородок, он приподнял ей голову, заглянул в глаза.

– Нет, милая, не жалею. Если бы это было возможно, я бы занялся с тобой любовью прямо сейчас. Одному Богу известно, как я хочу тебя.

– Я тоже, – призналась она. – Просто мне не нравится чувствовать себя уязвимой, Харрисон.

«И брошенной», – добавила она про себя.

– А с какой это стати ты чувствуешь себя уязвимой?

– С такой, что ты уезжаешь, черт возьми!

– Мы расстаемся ненадолго, Мэри Роуз. Ты тоже приедешь в Англию. Разве ты не помнишь, что я сказал тебе прошлой ночью? Я никогда тебя не отпущу. Теперь ты моя!

Макдональд наклонился вперед и поцеловал ее долгим, страстным поцелуем. Девушка ответила ему со всей горячностью, которую разбудили в ней любовь и предчувствие близкой разлуки. Прижавшись головой к груди Харрисона, она прислушалась к его шумному дыханию.

– Я люблю тебя, Харрисон.

– Я знаю, малышка.

– У нас есть сегодняшняя ночь. Пожалуйста, возьми меня снова.

– Тебе будет больно.

Тем не менее Макдональд подхватил Мэри Роуз на руки и зашагал к гостевому домику.

Оказавшись в комнате Харрисона, оба были так возбуждены, что забыли обо всем на свете. Мэри Роуз не могла расстегнуть юбку – так у нее дрожали руки. Харрисон взялся помогать ей, тихонько чертыхаясь – крохотные крючки явно задумывались не для его громадных рук.

Вскоре вся одежда была в беспорядке разбросана по полу, Они упали на кровать. Боясь раздавить девушку, Харрисон оперся на руки и громко застонал от удовольствия.

Затем он начал ласкать девушку. Мэри Роуз глубоко вздохнула в предвкушении наслаждения, но, когда пальцы его скользнули между бедер, вдруг почувствовала резкую боль.

Схватив Макдональда за руку, она попыталась остановить его.

– Мне гораздо больнее, чем я думала, Харрисон. Нам следует остановиться. О Боже…

Он не дал ей договорить, зажав рот поцелуем. Вскоре желание стало таким сильным, что Мэри Роуз совсем позабыла о боли.

Харрисон ласкал ее шею, затем скользнул ниже и нежно захватил сосок. Прошло еще немного времени, и она почувствовала его губы у себя между ног. Издав хриплый возглас, Мэри Роуз попыталась остановить Макдональда, но он не обратил на это ни малейшего внимания, продолжая исследовать языком ее тело.

И не думая больше сопротивляться, девушка подалась вперед и тихо застонала. Почувствовав подступающий оргазм, она громко выкрикнула имя любимого и зарыдала от переполнявших ее эмоций.

Ощутив, как она обмякла, Харрисон понял, что не может больше ждать. Встав на колени между раскинутых ног девушки, он мощным толчком погрузился в ее плоть.

Боль, которую испытала Мэри Роуз, смешалась с удовольствием, и очень скоро девушку захлестнула волна непередаваемого наслаждения.

Харрисон излился в нее с громким криком. Он словно со стороны слышал собственный голос, снова и снова твердивший Мэри Роуз, что он любит ее, слышал ее плач. Харрисон никак не мог заставить себя оторваться и еще долго лежал, уткнувшись лицом в ее плечо.

Когда Макдональд наконец пришел в себя, его охватило раскаяние. Он вел себя, как варвар.

– С тобой все в порядке? – вдруг прошептала она. Харрисон недоуменно свел брови.

– Ты почему не дышишь? О Господи, я что, убила тебя? Харрисон расхохотался, не понимая, откуда у него взялись силы.

– Я боялся, что причинил тебе боль, – сказал он.

При звуках его хриплого голоса Мэри Роуз задрожала. Ей казалось, что Макдональд способен вызвать у нее возбуждение, просто читая вслух газету.

– Пока что я жива, – шепнула она. – Повтори еще раз, что ты меня любишь.

– Я люблю тебя.

– Ну вот, это мне поможет… если и когда, – произнесла Мэри Роуз.

Харрисон с трудом перевалился на бок и обнял ее.

– Что это значит, малышка?

– Если я забеременею и когда ты уедешь.

– Надеюсь, ты в самом деле забеременеешь, – спокойно сказал он. – Я хочу, чтобы у нас было по меньшей мере двадцать детей.

Он провел рукой по ее животу жестом собственника, от которого по спине ее побежали мурашки.

– Ты будешь очень красивой матерью.

– Ага, толстой.

– Мне нравятся толстые.

– Не уезжай!