— Это не так, — прервала меня Татум. — Вообще-то, мой день рождения был несколько недель назад. Я просто не хотела поднимать из-за этого шумиху.

Я прищурился, глядя на нее, хотя технически это было хорошо, но не рассказывать нам о ее дне рождение было просто неправильно.

— Ты просто пропустила свой день рождения мимо ушей, не отпраздновав его? — Я спросил ее, выгнув бровь, и она закатила глаза.

— Похоже, сейчас это должно беспокоит нас меньше всего, — заметила она, крутя кольцо на пальце. Оно все еще было слишком велико для нее, но я бы что-нибудь предпринял, чтобы изменить его размер, после того как сделаю ее своей женой. Черт возьми, остальные бы взбесились. Но мне было насрать. Это был единственный ответ на эту проблему, и у меня не было никаких проблем с тем, чтобы сделать ее своей другим способом.

Раздался сильный стук в дверь, и я выругался, быстро оттолкнув Татум от окон, заталкивая ее в тень под спальней Сэйнта и прижимая палец к губам.

Я поспешил к сейфу, спрятанному под каменной плитой у двери в склеп, открыл его, ввел код и достал оттуда пистолет Татум.

Я бросил ей оружие, и она поймала его, быстро проверив, заряжено ли оно, как делала это тысячу раз до этого, а затем держа его наготове, пока я двигался к двери.

У меня на поясе висел охотничий нож, и если бы мне пришлось пустить его в ход против своего дяди, я бы это сделал. Но все прошло бы чертовски гладко, если бы мне не пришлось. Для начала, Лиаму было бы не очень приятно, если бы я убил О'Брайена, работая над тем, чтобы облапошить его этим браком, и это могло бы быть достаточно большим предательством, чтобы само по себе подписать мне смертный приговор. Это не стоило того, чтобы рисковать. Так что, если бы мне пришлось ударить его ножом, я бы целился во что-нибудь не слишком жизненно важное, а потом привязал бы его где-нибудь подальше от посторонних глаз до окончания свадьбы.

Но я надеялся, что до этого не дойдет. Найл на самом деле был единственным членом моей семьи, которого я мог бы привлечь на свою сторону в этом вопросе, и мне оставалось надеяться, что я смогу убедить его.

Я рывком открыл дверь, даже не моргнув глазом, увидев широкую ухмылку моего дяди, когда он стоял там, широко раскинув руки, как будто ожидал объятий или чего-то в этом роде. Его телосложение было таким же широким, как у меня, хотя он был светлым, тогда как я был темноволосым, и татуировки, покрывавшие его плоть, тоже были более яркими, чем мои. У него был шрам над правой бровью, о котором я так и не узнал реальной истории, а темнота, клубящаяся в его глазах, всегда заставляла меня чувствовать себя по сравнению с ним невинным маленьким мальчиком из хора. Тем не менее, я собирался противостоять этому адскому псу ради своей девочки и заставить его увидеть мою сторону происходящего, или я бы рискнул сразиться с темнотой в нем ради нее, если бы это было необходимо.

— Киан, парень! — с энтузиазмом приветствовал он.

— Я знаю, почему ты здесь, Найл, — сказал я ему, всерьез надеясь, что моей девочке не придется размазывать его мозги по стенам, когда его улыбка стала шире. — И у меня есть встречное предложение.

***

Мне потребовалось меньше десяти минут, чтобы убедить моего дядю согласиться с моим планом жениться на моей девушке вместо того, чтобы продавать ее кучке грязных старикашек, как кусок мяса. Для невменяемого психопата Найл на самом деле испытывал довольно сильные чувства к насильникам, и за эти годы он отрезал не одну пару яиц, чтобы доказать это, так что, как я надеялся, было не так уж трудно убедить его в этой идее.

Я знал, что это как-то связано с тем, что случилось с его женой много лет назад, но я также знал, что лучше не спрашивать о деталях этой истории. На самом деле все сводилось к тому, что раньше жила семья по имени Нельсоны, которая на каждом шагу выступала против О'Брайенов. Они забрали жену Найла в рамках нападения на нас, и в результате ответной реакции он уничтожил их всех до единого. Но к тому времени, как он добрался до нее, она была уже мертва. Я мог только предполагать, что там было достаточно улик, чтобы дать ему понять, что они насиловали ее до конца, и именно отсюда проистекала его ненависть.

Я не очень хорошо помнил его до того, как это случилось, но все в нашей семье говорили, что именно это свело его с ума. А человек, которого я знал, определенно был не в себе, причем такой хаотичный и непредсказуемый, что часто заканчивалось тем, что кого-то резали неожиданным предметом и оставляли истекать кровью без предупреждения.

Так что, несмотря на то, что я знал, что он был самым вероятным из моих дядей, который однажды убьет меня, он также был моим любимцем. Единственный из всей моей семьи, кто дал мне хоть какой-то повод поверить, что в нем есть что-то большее, чем просто ненависть и насилие.

Также помогло то, что он любил портить планы и отклоняться от очевидного сценария, поэтому, конечно, он был более чем счастлив позволить мне испортить план Лиама, пока я был счастлив взять всю вину за свое решение на себя. Каким я и был.

Я решил поступить бесчестно по отношению к другим Ночным Стражам и отправил им единственное текстовое сообщение, в котором сообщал, что мы вернемся позже, а затем оставил свой мобильный телефон на обеденном столе рядом с Татум и ушел до того, как они вернулись со своей пробежки.

У нас не было времени разбрасываться оскорбленными чувствами и спорами о том, что это не справедливо, или еще какой-нибудь подобной херней, потому что все равно все привело бы к одному и тому же результату. Чтобы защитить Татум от Лиама, она должна была стать моей женой, и у нас было всего несколько часов, чтобы это произошло.

Итак, когда мы мчались по шоссе на моем мотоцикле, руки Татум крепко обнимали меня за талию, пока мы гнались за затемненным внедорожником Найла в сторону города, я не мог не рассмеяться такому повороту событий.

Найл вел нас к церкви Святой Марии, огромной католической церкви, где все члены нашей семьи венчались на протяжении последних трех поколений