— Я всегда был недостойным кротом,— шептал он, уверенный в близкой смерти, — но я очень старался. Пусть спасется Спиндл. Пусть спасутся остальные. Да простится этим кротам, ибо я понимаю их гнев. Пусть больше никто сегодня не будет убит. — Потом он добавил так тихо, что никто не услышал: — Босвелл, я подвел тебя.

Триффан опять повернулся к своим мучителям. Он посмотрел вверх, чтобы еще раз увидеть серо-зеленые ветви буков. На них уже набухли почки. Скоро будут листья. Ему было жаль всего этого. Он не хотел умирать.

Ярость вестсайдцев нарастала по мере того, как подходили новые кроты. Они спешили увидеть, как Триффан будет умирать. Их голоса, слившиеся в одном зловещем хоре, повторяли:

— Подвесить его! Подвесить его!

И тогда Триффан понял, что чувствовал тот не знакомый крот в Бакленде, перед тем как его убили грайки по приказу Феск.

И Триффан обратился к этой своре, которая уже готова была растерзать его:

— Неужели среди вас нет ни одного, кто проявил бы сострадание к кроту, чья смерть близка? Неужели никто не даст ему перед смертью почувствовать, что он не одинок? Поклоняются они Слову или Камню, кроты всегда остаются кротами. Неужели нет ни одного?

И среди гнусного, грубого хохота и издевательств, которыми грайки встретили этот последний отчаянный призыв, вдруг раздался голос:

— Да, есть один! Есть крот, который будет рядом с тобой, Триффан из Данктона! Ты не будешь один.

Из толпы вышел крот, слабый и тщедушный на вид, больной ящуром. Он не побоялся сильных когтей и думал сейчас лишь о Триффане, с которым должен быть рядом, чтобы облегчить его кончину.

Триффан видел его нечетко, как в тумане, как во сне. Он не знал этого крота. И вообще, в этом кроте не было ничего запоминающегося: он был худой, больной, покрытый коростой. Но в нем чувствовалась такая смелость, такая спокойная решимость, что толпа даже подалась немного назад, когда крот встал перед Триффаном, словно загораживая его собой.

— Да это же Трифт! — крикнул кто-то.

— Ты же наш, приятель! Не валяй дурака!

— Да, я грайк, — согласился Трифт. — Я один из вас, и я крот Слова. Но прежде всего я крот. Здесь есть те, кто знает, что сделал Триффан, когда мы впервые пришли в Данктонский Лес. Здесь есть и те, кто видел, как он спас мне жизнь, рискуя своей. Здесь многие знают, что он тогда для меня сделал...

И, вынырнув из моря своих страданий, Триффан вспомнил крота, которого когда-то спас во время боя у коровьего тоннеля. Триффан велел тогда Трифту передать Хенбейн, если она спросит, куда ушли данктонские кроты, что они ушли в Безмолвие. Так это тот самый крот? Время и болезнь меняют внешность, но не меняют сердце.

— В прежние времена не было крота, способного устоять против Триффана из Данктона, и я готов поклясться, что эти шрамы он получил не в честном бою один на один, а от такой же своры, как вы!

— Это сидимы,— тихо сказал Триффан.

— Слышите, вы, ничтожества?! — крикнул Трифт. — Эти раны нанесли ему сидимы, и все-таки он выжил. Так вот, те из вас, кто видел, как он спас мне тогда жизнь, и кто сейчас хочет его убить, — выходите и убейте сначала меня!

Триффан приблизился к Трифту. Они припали к земле рядом, крот Слова и приверженец Камня. Никто не вышел против них, толпа была смущена. Некоторые кроты подходили к Трифту и дотрагивались до него в знак уважения. Иные быстренько удалились и предпочли на всю оставшуюся жизнь забыть ужасную и величественную сцену около Камня.

Трифт сказал:

— Я встречаю тебя во второй раз. И второй раз при тебе я лицом к лицу сталкиваюсь со смертью. С тобой недолго и спятить!

Триффан улыбнулся:

— Давай в следующий раз встретимся при более приятных обстоятельствах, Трифт. Я предчувствую, что так и будет.

— Тогда лучше бы встретиться поскорее, потому что мне недолго осталось, — хладнокровно ответил Трифт.

Триффан и сам видел, что это так. Болезнь у Трифта уже зашла далеко, хотя выглядел он еще прилично.

Они вдвоем пустились в обратный путь и вскоре встретились с кротами из Болотного Края, во главе которых шел Спиндл.

— Ну, Спиндл, ты пропустил занятное зрелище! — небрежно заметил Триффан.— Отпраздновали мы весну, нечего сказать!

Все засмеялись.

— Спиндл, скажи кротам из Болотного Края, чтобы они собрались с духом и попробовали для начала хотя бы поговорить с вестсайдцами, именно сейчас, когда те смущены и не уверены в себе. Сейчас как раз время сломать барьеры, установленные самими кротами. Это последние приготовления. Убеди их, Спиндл!

Спиндл так и сделал, и ему помог Хей. С того дня данктонские кроты стали вместе залечивать свои раны. Это был шаг к единству Данктона.

Но Спиндл тогда не понял, что имел в виду Триффан, сказав «последние приготовления». Триффан не объяснил этого и позже. Весна вступала в свои права, кроты встречались в Бэрроу-Вэйле, они ходили всюду свободно, в том числе и к Камню.

В эти дни страх ушел из системы, но отчаяние осталось. Отчаяние из-за бесцельности существования без потомства. Обезумевшие кротихи бродили повсюду в поисках материнства, которого обрести не могли.

Тут Триффан не мог предложить никакого средства, кроме молитвы. Всем, кто спрашивал совета, он обещай скорый приход Крота Камня. Конечно, наивно было ждать от всех кротов такой же веры, как у самого Триффана, и такого же терпения.

Дни стали длиннее, колокольчики сменили на полянах аконит. Почки буков, на которые смотрел Триффан и думал, что видит их в последний раз, полопались и развернули клейкие зеленые листочки. Первая вспышка радости от весны, от встреч кротов друг с другом, миновала. Система оставалась мрачной, ущербной, неуютной.

Кроты были раздражительны, то и дело возникали стычки, вспыхивали ссоры.

К тому же внизу, у коровьего тоннеля, грайки стали активнее и внимательнее. Смельчаки иногда ходили туда разведать обстановку. Хей, вернувшись, рассказывал, что там собралось множество молодых кротов аскетического вида — сидимы.

В последние месяцы очень мало переселенцев пересекло границу Данктона: это были только больные кротихи, и ни одного крота. Тот, кто пытался уговорить грайков впустить их, получал увесистый удар, и никаких объяснений.

От изредка приходивших кротих жители Данктона узнали, что сидимы следят за входом, чтобы не пропустить Крота Камня.

— Но как его узнать? — спрашивали все.

Этого