Десятилетия холодной войны сделали Соединенные Штаты великой всемирной морской державой, а Советский Союз превратили в державу, преобладавшую на евразийской суше. Холодная война отступает в прошлое, а Китай растет экономически и политически, пользуясь, по сути, преимущественно тем, что Америку засосала иракская и афганская военная трясина. Новый, более сложный миропорядок возникает в Евразии, на ее приморской кайме, – и здесь мы говорим не только об Индийском океане, но и о западном Тихом. Ниже следует изложение анализа нынешней обстановки, проведенного командованием военно-морского флота США: флота, уже достигшего пика своей потенциальной мощи – и стоящего лицом к лицу с возрастающей мощью китайской. Поскольку Индия тоже не стоит на месте, а идет в гору, это может со временем означать, что западному владычеству на просторах Индийского океана пришел конец.

Оглядываясь назад, можно рассматривать помощь, которую в декабре 2004-го – январе 2005-го оказывали американские военные моряки пострадавшему от цунами населению суматранских берегов, как одну из самых выдающихся демонстраций могущества флота США, когда-либо учиненных в Азии. Один вид авианосца и экспедиционных ударных групп – со всеми крейсерами, эсминцами и фрегатами; с вертолетами, взлетавшими с палуб и кружившими над побережьем; с боевыми пловцами, спасавшими людей, и медицинскими работниками, лечившими спасенных, – говорили о силе и добродетели, а уж эти два достоинства сочетаются редко. Хотя цели операции «Объединенная помощь» были гуманитарными, средства, которые в ней использовались: множество боевых кораблей и самолетов, по первому приказу и на предельной скорости пересекающих сотни километров океанского и воздушного пространства, – были неотъемлемо важными средствами ведения войны. Истинной задачей спасателей стало протрубить на весь белый свет: смотрите, как могуч американский военный флот!

Еще одна истина лежит на виду и никому не заметна. Если 60 с лишним лет после Второй мировой войны Индийский и западный Тихий океаны оставались для американского флота своего рода усадебными прудами, почти безраздельными владениями, то ныне власть над ними постепенно сходит на нет. Согласно выводам экспертов частной разведывательно-аналитической компании Strategic Forecasting, через несколько лет американцы перестанут быть первостепенно важными поставщиками гуманитарной помощи в южных и южноазиатских водах. Если стрясется новое стихийное бедствие, наши корабли разделят акваторию (и славу) с военными судами Австралии, Японии, Южной Кореи, Индии и, вероятно, Китая. Ныне Китай производит и покупает в несколько раз больше подводных лодок, чем Соединенные Штаты. В Китае разгорелась настоящая кораблестроительная и приобретательская лихорадка, и в следующем десятилетии у флота Китайской народно-освободительной армии окажется больше судов, чем у американского. Мы, разумеется, увидим, что количество значит далеко не все – но оно играет свою роль.

Бесспорно, в течение десятилетий американский военный флот численно уменьшался. Под конец Второй мировой войны Соединенные Штаты обладали 6700 боевых кораблей. Когда велась холодная война, Америка имела их примерно 600. В 1990-х, после падения Берлинской стены, кораблей у Америки насчитывалось чуть больше 350. На сегодня остается менее 280. Хотя флот намеревается увеличить число военных судов до 310 и более, но сверхсметные расходы, согласно данным Бюджетного управления Конгресса и его же научно-исследовательской службы, составят 34 %. В сочетании с остальными факторами это значит: подобные планы могут оказаться чересчур оптимистическими. В следующее десятилетие и далее, если флот будет спускать на воду всего лишь семь судов ежегодно – а прослужит каждый корабль не более 30 лет, – общая численность боевых единиц уменьшится до 200. Учитывая американский экономический спад, нужно думать, что и бюджет Пентагона съежится. Поскольку судостроение – дело дорогостоящее, флоту придется туго.

Это не значит, что флот США вскоре утратит преимущество, которым пользуется в Индийском и западном Тихом океане. Вышеприведенные цифры говорят лишь о неторопливых – и вполне обратимых – тенденциях. Это значит: почти через 70 лет после окончания Второй мировой войны другие военно-морские державы, все без исключения «туземные», равно как и действующие лица, чуждые всякой государственности, например пираты, начинают создавать на арене толчею. Американская звезда над океанами понемногу меркнет. И это происходит, когда Китай, наиболее вероятный соперник США в XXI в., равный Америке силами, вкладывает все больше денег в наращивание морской мощи.

Следует повторить: в укреплении китайской армии и флота нет ничего преступного. Впечатляющее военное развитие Китая можно сравнить с возвышением самих Соединенных Штатов, сплотивших после Гражданской войны свои сухопутные войска, угомонивших Дикий Запад и в качестве высшего достижения прорывших на заре XX в. Панамский канал. Под опекой некоторых ничем не примечательных президентов – Хэйза, Гарфилда, Артура, Гаррисона и т. д. – американская экономика спокойно двигалась вперед, а годовые темпы прироста были высоки. Америка расширяла свою заграничную торговлю – и у нее впервые появились экономические и стратегические интересы в далеких краях. Как следствие, флот США крейсировал по Тихому океану, а морские пехотинцы высаживались на южноамериканские берега. Велись и другие военные действия. Стоит ли ждать, что Китай пойдет совершенно по другому пути? Нынешнее китайское общество ничуть не менее активно, чем американское сто лет назад.

В 1890-м американский военный теоретик Альфред-Тайер Мэхэн опубликовал книгу «Влияние военно-морских сил на ход истории» («The Influence of Sea Power Upon History, 1660–1783»). В ней говорится: способность государств оберегать и защищать свои торговые суда служила и служит решающим всемирно-историческим фактором. Мэхэна всегда высоко ставили политики, стремящиеся к превосходству на море; сегодня его жадно изучают индийские и китайские стратеги. Было бы слишком уж легко и просто предполагать, будто Китай обретает морское могущество исключительно ради того, чтобы добиться региональной или даже всемирной гегемонии. Империю не всегда строят осознанно. По мере того как государства крепнут, у них возникают новые нужды и вопреки доводам разума новые страхи, исподволь побуждающие правителей «протягивать руки» за море.

Китай не Иран, управляемый президентом Махмудом Ахмадинежадом. Китай вовсе не грозит уничтожить какую бы то ни было страну, Китай установил оживленные дипломатические и экономические отношения с Соединенными Штатами. Всемирный экономический спад еще крепче связал воедино амеркианские и китайские интересы, ибо США нужны дешевые китайские товары и триллионные китайские вклады в американские банки, а Китаю нужны США, ибо там его главный рынок сбыта. Развитие крепких двусторонних американо-китайских отношений не только возможно – оно способно стать лучшим сценарием деятельности всей глобальной системы в XXI в. Это позволило бы обрести очертания истинному всемирному руководству.

Говоря строго, Китай не демократическая страна, однако его государственная система допускает живые, горячие споры о политике и о том, куда, собственно, движется общество. Не исключаю, что в Китае даже произойдут некие внутренние потрясения, которые окончатся правительственным расколом и на долгие годы задержат китайское шествие по пути, ведущему к статусу великой державы. Я предполагаю, что экономический рост Китая продолжится. И все же, учитывая нынешнее положение вещей, этот продолжительный экономический рост нужно рассматривать как нечто возможное.