восставших на победу. Не верю, что он с его умом и прозорливостью не понимал обреченности этого дела. Как военный, он видел, что выиграть нельзя. Но идеи требуют, чтобы он был с восставшими. После поражения революции в Пруссии он возвращается в Англию, чтобы продолжить их общее дело. И… как будто бы человека подменили! Этот 27-летний молодой человек, который вчера с оружием в руках воевал с прусскими войсками, становится буржуа, возвращается в контору. Перебесился — думает его отец и все окружающие. Но глубоко ошибаются. Энгельс делает это по причине, вполне прагматичной: нужны деньги на их Дело (слово это он произносит и пишет только с заглавной буквы). Нужны деньги и на большую семью его друга, в которой уже три дочери. Женни фон Вестфален, жена Маркса, бежавшая из аристократической семьи к еврею-революционеру, полностью лишилась материальной поддержки богатых родственников. А без денег не проживешь. «Если Маркс начнет зарабатывать, он не завершит дело всей жизни — „Капитал“, в котором откроет всему трудящемуся человечеству ключ ко всеобщему счастью!» — так думает Энгельс и потому вновь окунается в коммерцию, которой занимается успешно, но сам называет в письмах «каторгой». Это была добровольная каторга. И все-таки надо сказать, что зарабатывает он деньги не на создание рабочих союзов и не на поддержку чартистам, а чтобы друг его, бесценный и гениальный, ни в чем не нуждался. Вот так он относился к Марксу. А тот писал ему: «Спасибо, без твоих денег я не смог бы…» — и каждый раз перечислял, что ему удалось сделать благодаря помощи Фридриха. Маркс очень скоро привыкает к такому положению дел и, похоже, считает его чем-то естественным. А Энгельс посвящает всего себя заботам о нем, обожает все то, что делает его друг, и пребывает в полном убеждении, что их величайшее Дело спасет все человечество. При этом он ненавидит то, что вынужден делать, ненавидит свой буржуазный образ жизни, в своем дневнике говорит о «египетском изгнании». Энгельс забывает о своих недюжинных талантах, прежних желаниях — писать, переводить, работать творчески, все забывает, думает только о том, чтобы заработать и отдать Марксу деньги. Вот так он ходит по своей пустыне… Правда, в эти годы Энгельс пишет и сам. Маркс с ним консультируется и в письме к кому-то замечает: «Многое-многое в „Капитале“ мне удалось благодаря поддержке, советам Фридриха Энгельса». Они с уваджением относились друг к другу, но для Энгельса, говоря словами Станиславского, это была пристройка снизу. И так продолжалось в течение пятнадцати лет. Фридрих Энгельс становится очень удачливым английским предпринимателем, отец доверяет ему свой пай, свои акции. Из служащего он становится совладельцем предприятия. До последнего дня жизни Маркса он остается преданным ему. Энгельс был у постели умирающего друга, и когда все было кончено, сказал: «Он заснул вечным сном. Человечество стало на голову ниже». Это было в 1883 году. Энгельс проживет еще 12 лет.

Элеонора, дочь Маркса, сразу после смерти отца обратилась к нему как к другу семьи: «Напиши его биографию. Кто, кроме тебя, сможет так хорошо все изложить?» Рукописи второго и третьего тома «Капитала» Маркса находятся, как пишут специалисты, в беспорядке. Энгельсу приходится, не покладая рук, трудиться, чтобы подготовить их к публикации. На самом деле, конечно, он соавтор Маркса и в «Капитале». Последние годы его, думаю, были трудными. Он увидел, во что вырождается рабочее движение. И сам превратился в патриарха, в символ, в знамя, в свадебного генерала… Особенно грустно стало ему, когда он, побывав на занятиях рабочих кружков, увидел, как сильно упрощен марксизм. Тогда он воскликнул: «Какие кружки? Какие рабочие? Это просто какие-то попы марксистского прихода».

Как человек талантливый и объективный, Фридрих Энгельс, испугавшись «попов марксистского прихода», понял, что в учении надо кое-что уточнить. Тогда он написал о том, что надстройка обладает относительной самостоятельностью по отношению к базису. Написал, потому что в кружках твердили обратное. Он ушел из жизни, видимо, с горечью в душе и с мыслями о своей романтической юности.

Энгельс многое передумал за последние годы, пересмотрел и от многого отказался, но остался романтиком. Недаром он приказал развеять свой прах над морем, чтобы не оставалось материальных следов — памятников, монументов… И его воля была исполнена. А умер он в Лондоне очень быстро: сгорел от рака горла. Ему было уже за 70. Слава богу, он не узнал, что впереди — страшный этап марксизма-ленинизма, превращение всего лучшего, что ими было сделано, в абстрактную и опасную догму.

Вольтер

Наставник королей

Казненный революционерами в 1793 году король Людовик XVI считал Вольтера и Руссо погубителями Франции и монархии. Сам же Вольтер стремился быть наставником королей и предпочитал, чтобы им не рубили головы. Он хотел, чтобы монархи прислушивались к его советам. Вольтер пытался внушить царям, что не государи и их воины, а законы, искусство, нравы и обычаи составляют суть истории.

Вольтер бесконечно многообразен. Он сам говорил: «Я люблю все девять муз». Это, конечно, преувеличение — он любил и умел преувеличивать. Но талантлив был многогранно. Философ, прозаик, драматург, борец за права униженных и оскорбленных. Он же — придворный Людовика XV во Франции и Фридриха II в Пруссии. Говоря иронически, «друг по переписке» российской императрицы Екатерины II. А в 84 года, в конце жизни — самый модный человек в Европе. Герой анекдотов, часто игривых, объект подражания со стороны истинных и мнимых вольтерьянцев.

Сегодня он «вышел из моды». О нем пишут совсем не так много, как стоило бы. Среди доступных — книга А. А. Акимовой 1970 года, вышедшая в серии «Жизнь замечательных людей», и книга В. Н. Кузнецова «Франсуа Мари Вольтер» 1978 года издания. А лучше всего читать самого Вольтера, тем более что во многих его книгах есть вполне информативные предисловия и комментарии.

Он родился в Париже 21 ноября 1694 года, в конце XVII века, на закате правления Людовика XIV — «Короля-Солнце». Настоящее имя будущего писателя, печатавшегося под псевдонимом Вольтер, — Франсуа Мари Аруэ.

Отец — Франсуа Аруэ — состоятельный буржуа, нотариус при судебной палате, затем чиновник казначейства.

Предки его всегда занимались ремеслом и торговлей. Он же купил себе дворянство. Такое во Франции допускалось, но купленное дворянство аристократами не ценилось. Неаристократическое происхождение всегда мучило Вольтера.

Родом из дворян была мать. Она организовала в духе времени салон, бывший своего рода клубом, но невысокого полета. Здесь она принимала свою подругу, знаменитую куртизанку Нинон де Ланкло. В умах царил крестный отец Вольтера, аббат де Шатонеф, относительно известный стихотворец,