— Иногда стоит пожертвовать малым, чтобы приобрести гораздо большее.

Влад поправил наручные часы, неосознанно отметив, что уже полдень, а Стася так и не позвонила.

— Хочешь моими руками заработать себе повышение? — в голосе послышалась сталь. — Так я не сотрудничаю с мусорами. Уж извини. Каждый делает свою работу так, как считает нужным, — и, оттолкнувшись от стола, навис над капитаном: — Не путайся у меня под ногами. Мажара и так на мне.

Виталя предвидел подобное. Представить его реакцию не составило большого труда.

— Влад, ситуация действительно серьёзная. Поработай со мной. Вместе ликвидируем его бизнес, а самого упечем за решетку. Ты же не на пустом месте въелся в него? Я знаю, что ты зачищаешь былые точки, которые находились под прикрытием Гурского.

— А ты оптимист, начальник. Веришь во вселенское добро и прочую ересь. Так вот не верь. И не приписывай меня к прежнему Шамрову. Между нами слишком большая разница.

— Не спорю. Разница громадная. Слушай, я понимаю, что ты испытал, когда все труды канули в лету и Руставского выпустили…

В глазах Влада полыхнуло холодное пламя. Только ментовского сочувствия ему не хватало:

— Них** ты не понимаешь. Понял? Тебе лишь нужно добиться своей цели, не важно, какими путями.

— Может и так!.. Бля** Шамров, я предлагаю руку помощи и прошу взамен тоже самое. Убить человека проще простого. А вот заставить понести наказание — тут уже задачка со звёздочкой. Ведь в курсе, как это сложно. Да и что я распинаюсь перед тобой, как на исповеди, — разозлился, неожиданно почувствовав, что свернул с заранее намеченного пути.

— Ты хоть сам веришь в то, что говоришь? Мажара и тюрьма. Против таких закон неписан. То же самое было и с Руставским.

Резниченко устало вздохнул, потянулся к внутреннему карману куртки и достал визитку.

— Вот, — бросил на стол, поднявшись, — позвони, если передумаешь. Не бросай себя в пропасть, из которой не сможешь выбраться. Оно того не стоит.

Послышался мягкий щелчок дверного фиксатора, и в кабинете повисла давящая тишина. Влад остался наедине со своим прошлым, и некоторое время всматривался в расплывчатые цифры на глянцевом картоне. Потом, заторможено потянулся к нему и, зажав в кулаке, безжалостно смял.

Выйдя на улицу, остановился возле машины. Январский вечер дохнул в лицо легкой изморозью и заставил поежиться от непривычки после теплого помещения.

Город погружался в сумерки, начиная сверкать миллионами разноцветных огоньков. Посмотришь со стоны — сказочная красота. Под тяжелыми шапками снега, укрывших деревья и козырьки крыш всё выглядело иначе. Невинно. Глаза восторгались от подобного. А вот сердце… Сердце словно ультрафиолетовые лучи видело настоящую картину. Детская безобидность, вера в самое лучшее уже давно сменилась глубоким разочарованием. Действительность, жестокая реальность жизни упорно стирала самое светлое, заложенное в нас с рождения.

Хотел закурить, но, достав сигарету, задумчиво помял её подушечками пальцев и выбросил в стоявшую неподалеку урну. Передумал. Чтобы успокоиться, этот вариант уже не срабатывал. Знал, кто мог бы ему помочь, однако этот человек был очень далеко. Может, и к лучшему, что она не видит его состояния, не считывает эмоции, не пытается помочь. Хорошо, что не смогла заглянуть в самую душу после того, как встретился с её отцом и поспособствовал его поспешному бегству из города. Тогда он был сам не свой от испытуемого презрения к человеку, бросившего жену с двумя маленькими детьми на руках в угоду своему члену.

От одного только воспоминания об этом передернуло. Сам не понял, как поехал к его халупе, пропахшей сыростью и спиртом. Да-а-а, навел он там шороху конкретно. Действовал на импульсе. Собутильница Никиты вмиг протрезвела. Да и Никита не дурак, сразу понял, кто перед ним стоит. Побледнел, засуетился, освобождая в жирных пятнах стул для незваного гостя. Влад так и остался стоять. Ничего не почувствовал, кроме отвращения.

— Даю тебе два часа на сборы, после которых ты исчезнешь из жизни Насти и из этого города. — Смотрел зловеще, хотя голос звучал ровно, спокойно.

— Зятёк, ты чего? Да я ведь и пальцем её не тронул.

— Мне достаточно того, что она расстроилась. — Окинул взглядом запухшую, распатланную подругу Никиты и почувствовал, как передернуло плечи. Увидел перед собой не размытое подобие женщины, а собственную мать, бросившую его в двухлетнем возрасте. И отец его, скорее всего, ничем не отличался от отца Стаси. Правда жизни слишком жестока. Одно дело представлять своих родителей в таком состоянии, и другое — посмотреть на них будто вживую. Внутренне вздрогнул. От осознания такой реальности едва не задохнулся.

Никита и сам собирался слинять на днях. Ещё при встрече с дочерью заподозрил неладное. А теперь, когда с самого утра нагрянул Шамров, подавляя своей бешеной энергетикой, сразу похолодел. Даже будучи в состоянии алкогольного опьянения смог разглядеть в нем угрозу. При чем огромную. Не хотелось испытать её на себе.

— Время пошло, — Влад посмотрел на часы. — Советую поторопиться, если не хочешь, чтобы мои люди помогли. И ещё, не вздумай играть со мной в игры.

…Устал. Морально. Чувствовал себя опустошенным.

Лишь оказавшись дома, смог частично избавиться от тяжелых мыслей и переключиться на Джоя. Без Стаси всё было не так. Даже квартира, в которой прожил до этого два года, теперь казалась бездушной и пустой.

Стася позвонила ближе к восьми вечера. Он сразу набросился на неё с расспросами о самочувствии; поинтересовался, как продвигаются дела с переоформлением документов; напомнил, что может помочь ускорить этот процесс, на что девушка добродушно ответила:

— Я даже не сомневаюсь в твоих способностях. Слушай, что мы всё обо мне да обо мне, — мягко сменила тему. — Ты лучше расскажи, как прошел твой день?

Влад присел на кровать и постарался, чтобы голос прозвучал как можно непринужденней:

— Тебе почасово или можно вкратце?

— Ты же всё равно не расскажешь в подробностях, — заметила добродушно. — Так что давай вкратце.

— А как он может пройти? Ничего особенного. Всё как всегда.

— Как интересно-о-о. Шамров, ты неисправим.

— Есть немного. Маленькая, — неожиданно в горле засаднило от нахлынувших чувств, — харе болтать попусту. Если бы ты только знала, как я соскучился по тебе…

Наверное, глупо отрицать очевидное: в спортклуб я ехала со смешанными чувствами. С одной стороны — хотелось поскорее увидеть Влада, поцеловать, прижаться, обвив шею руками, дать понять, что соскучилась не менее. А с другой — волновалась, так как собиралась нагрянуть без предупреждения, рискуя не застать на месте.