– Ты от нас? От НАС хотел убежать? – прошипел один и схватил меня за волосы и, сколько в нем было силы, хватил головой о кремлевскую стену. Мне показалось, что я раскололся от боли, кровь стекала по лицу и за шиворот… Я почти упал, но удержался… Началось избиение.

– Ты ему в брюхо, в брюхо сапогом! Пусть корчится!

Венечка знал, о чем пишет – его отец тоже был из репрессированных. Да и вообще его родной Кольский полуостров был переполнен лагерями: «Мы больше видели колючей проволоки, чем чего-нибудь другого», – вспоминал он в одном из интервью (123).

В заплечных дел мастера подавались и дамы, благо женщины в СССР стали эмансипированные. Хорошо в Ленинграде знали Софью Оскаровну Гертнер, в 1930–1938 годах работавшую следователем Ленинградского управления НКВД и имевшую среди коллег и заключенных забавную кличку «Сонька Золотая Ножка». Первым наставником Софьи был Яков Меклер, ленинградский чекист, за особо зверские методы допроса получивший кличку «Мясник». Гертнер изобрела свой метод пытки: привязывала допрашиваемого за руки и за ноги к столу и со всего размаха била несколько раз туфелькой по «мужскому достоинству». Берия, придя к руководству НКВД, приказал заключить Соньку Золотую Ножку под стражу: «Уж слишком известна». Но, увы, умерла С. Гертнер в Ленинграде лишь в 1982 году в почтенном возрасте 78 лет.

Эту организацию напившихся с 1917 года (и даже раньше) человеческой крови «коммунистов-идеалистов» и их подпевал нельзя было реформировать, но только истребить физически, что Сталин и сделал. 80 % процентов высшего состава НКВД погибли в годы «ежовщины». Так, на балу у сатаны в «Мастере и Маргарите» появляются уже расстрелянные Г. Ягода и его послушный секретарь П. Буланов, уничтоженные по делу «правотроцкистского центра» в марте 1938 года:

«По лестнице подымались двое последних гостей.

– Да это кто-то новенький, – говорил Коровьев, щурясь сквозь стеклышко, – ах да, да. Как-то раз Азазелло навестил его и за коньяком нашептал ему совет, как избавиться от одного человека, разоблачений которого он чрезвычайно опасался. И вот он велел своему знакомому, находящемуся от него в зависимости, обрызгать стены кабинета ядом[90].

– Как его зовут? – спросила Маргарита.

– А, право, я сам еще не знаю, – ответил Коровьев, – надо спросить у Азазелло.

– А кто это с ним?

– А вот этот самый исполнительный его подчиненный. Я восхищен! – прокричал Коровьев последним двум». В черновом варианте романа Булгаков приводил довольно прозрачный портрет последнего гостя: «очень мрачный человек с маленькими, коротко постриженными под носом усиками и тяжелыми глазами» (124). Это портрет Г. Ягоды.

В неуемной прыти безумные и бездумные исполнители, конечно же, перестарались. Потери кадрового состава НКВД, включая заграничные резидентуры, оказались столь велики, что в 1938 году в течение 127 дней подряд из внешней разведки руководству страны вообще не поступало никакой информации. Например, в токийской резидентуре накануне войны был момент, когда ни один из сотрудников «легальной» резидентуры не знал ни японского, и ни какого другого иностранного языка. Ничего не скажешь – подготовились к войне… И сейчас уместно вернуться к теме назревавшей мировой бойни, тем более, что обвиняемым на процессах, как правило, инкриминировали именно шпионаж в пользу иностранных разведок, нацеленных на уничтожение Советского Союза.

Елена Булгакова отмечает в своем дневнике: «11 июня [38]. Утром сообщение в «Правде» прокуратуры Союза о предании суду Тухачевского, Уборевича, Корка, Эйдемана, Фельдмана, Примакова, Путны и Якира по делу об измене Родине… Митинг после репетиции. В резолюции – требовали высшей меры наказания для изменников» (125). Интересно, а Булгаков голосовал? Ведь у него с Тухачевским имелись свои счеты. Дело в том, что Михаил Афанасьевич был дружен с А. Свечиным, выдающимся военачальником Первой мировой войны, начальником штаба Северного фронта. После революции Свечин перешел на службу большевикам, преподавал в военной академии и, наряду с другими старыми военспецами – А. Снесаревым (генерал-лейтенант, бывший командующий корпусом), В. Егорьевым (генерал-майор, бывший командующий корпусом) и др. – разработал концепцию современной войны и основы необходимой в ней стратегии. Тухачевский же в 1920-х – начале 1930-х был их непримиримым противником, обличал их как «антисоветских» и «антиреволюционных» стратегов. В результате все они еще в 1930 году были арестованы – была проведена, так называемая, «операция “Весна”»: в одну ночь в центральном военном аппарате и в округах было арестовано около 5 тысяч старых специалистов. После чего развернулась кампания осуждения, и одной из ее главных тем стали военно-теоретические взгляды А. Свечина, против которых выступал M. Тухачевский. И есть основания утверждать, что именно репрессии 1930 года (а не 1937) нанесли наиболее тяжкий ущерб нашей армии.

После серьезнейших неприятностей А. Свечин вернулся к преподаванию в Академии, хотя, конечно, уже не в том статусе. М. Булгаков бывал у него – сохранившееся свидетельство о том устанавливает факт знакомства четы Булгаковых с военной средой: «В МХАТе – банкет, чествуют стариков, – записывает Елена Сергеевна 25 ноября 1933 года. – М.А. не пошел, мы были званы к Свечиным» (126). Собственно, и предыдущий муж Елены Сергеевны – Е. Шиловский тоже относился к категории видных военспецов (был начальником штаба Московского военного округа) и, надо полагать, истинная физиономия М. Тухачевского для него секретом не являлась.

Тухачевский, успешно командовавший подавлением антибольшевистских мятежей в Симбирске (1918 год) и Кронштадте, потерпел сокрушительное поражение в единственной выпавшей на его долю войне с иностранной – польской – армией летом 1920 года. Зато против восставших, почти безоружных крестьян на Тамбовщине красный полководец решил показать себя во всей красе.

12 июня 1921 года типографским тиражом печатается знаменитый приказ командования войсками Тамбовской губернии о применении удушливых газов против повстанцев № 0116:

«Остатки разбитых банд и отдельные бандиты, сбежавшие из деревень, где восстановлена Советская власть, собираются в лесах и оттуда производят набеги на мирных жителей.

Для немедленной очистки лесов приказываю:

1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми удушливыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось.

2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов.

3. Начальникам боевых участков настойчиво и энергично выполнять настоящий приказ.

4. О принятых мерах донести.

Командующий войсками Тухачевский

Начальник штаба войск генштаба Какурин».