— Господин, — начал он, борясь с собственными эмоциями, и стараясь говорить спокойно, — у меня есть кое-что для вас, — когда Ферт говорил «у меня есть кое-что для вас» это было своеобразным сигналом для Рейна, чтобы он поставил звуконепроницаемый купол.

— Слушаю, — спустя долю секунды, отозвался Рейн, который успел переодеться военное обмундирование Главы Дома. И хотя он по-прежнему отдавал предпочтение черным туникам, теперь на нем был нагрудник, отделанный серебристым металлом. Родовые клинки были прикреплены по бокам, широкие наручи, отделанные в том же стиле, что и нагрудник. Красный плащ, как цвет Дома, вот единственное яркое пятно, которое так сильно контрастировало с глубоким черным и серебряным.

— Мне стало известно, что пропал один из аланитов личной охраны Дома, господин Дриэлл дал четкие инструкции найти его и доставить к себе. Поисковый маячок на стражнике все еще активен.

Несколько секунд, Рейн смотрел прямо перед собой и никак не реагировал на слова Ферта. Совершенно неожиданно его пальцы стали методично постукивать по спинке кресла, за которым он стоял. Мужчина кивнул, каким-то своим мыслям. Вот, только Ферту стало в очередной раз не по себе от одного вида своего господина в таком состоянии.

«Совсем скоро, я стану истеричкой», мимолетно подумал мужчина, сглотнув тяжелый ком в горле.

— Хорошо, — тихо сказал Рейн, улыбнувшись уголком рта. — Делай, что хочешь, но первым этого стражника должен найти ты и привести его ко мне. Не заставляй меня жалеть о том, что ты все еще здесь, — достаточно миролюбиво сказал он, вот только у Ферта от этих слов мороз пополз по коже.

— Вы…знаете, кто может быть этот стражник? — собрав остатки храбрости, поинтересовался Ферт.

Рейн пожал плечами, и его холодная, совершенно не читаемая улыбка, стала шире.

— Мы оба знаем…ее, — усмехнулся он.

«Твою ж мать, опять», подумал мужчина, прекрасно понимая, о ком мог говорить его хозяин с таким выражением лица.

— Я понял, — все, что он ответил Рейну, прежде, чем покинуть его покои и отправиться на поиски той, кого считал истинным проклятьем воплоти.

* * *

С первым криком, с первым замахом меча и копья, с первой каплей крови, что смешавшись с потоками воды, упала в стылую грязь, мой мир исчез. Последней связной мыслью было, за каким айдом я побежала сюда во второй раз! Зачем?!

После той войны я зареклась смотреть на то, как они убивают друг друга, ведь они…дети. Дети моего Бога и части силы во мне. Как я могу не любить их? Как я могу просто смотреть, как они умирают? Эта боль душит, точно толстый ремень сдавливает мне горло. Эта боль давит на грудь, и я не могу дышать. И я знаю, как только кто-то упадет оттуда — сверху, я не смогу стоять в стороне. Я пойду к нему. Неважно, какой он расы, что сделал в этом мире, каковы его помыслы и желания, я просто должна буду сделать все, чтобы спасти его.

Я осталась одна во тьме под стылым дождем. Я слышала их крики, и они оглушали меня. Я чувствовала их боль, и она парализовала мое тело. Звон оружия и вспышки от брошенных заклятий, вот во что превратилось небо над моей головой.

Я дышала глубоко, пытаясь вернуть себе остатки самообладания.

— Соберись, ты же не тряпка, в конце-то концов, — с силой сжала я кулаки, еще раз глубоко вздохнула и устремилась прочь с крепостной стены туда, где всего секунду назад упал один из аланитов. Несмотря на шум, царивший вокруг, глухой стук упавшего тела, я услышала отчетливо, я почувствовала его кожей, даром внутри себя.

Я бежала не чувствуя ног, точно повторялась картина из моего далекого прошлого! Айдова лестница не желала сдаваться так просто, вот только и я уже поднаторела в покорении этих конструкций.

Стоило вновь оказаться под проливным дождем, как я едва не упала, поскользнувшись на размокшей земле. Вовремя совладав с собственным телом, я вновь побежала туда, где сейчас лежало изломанное, после высокого падения, тело. Все время пока я бежала, старалась не смотреть наверх, где разворачивалась ожесточенная битва. Старалась сконцентрироваться на том, что я могла и должна была сделать сейчас. Пока Дар ведет меня, а я следую за ним, эмоции не бьют по мне так сильно. Вся эта боль вокруг остается лишь болью, которой я могу противостоять.

Опустившись на колени перед мужчиной, что сейчас был без сознания, я положила на него руки, оценивая его состояние. Мои ноги, порядком онемевшие от холода и дождя, оказавшись в ледяной грязи, и вовсе перестали что-либо чувствовать. Но сейчас это было неважно, все, на чем я была сосредоточена это аланит передо мной. Травмы были серьезными. Перелом костей таза, внутреннее кровотечение, перелом свода черепа, травма позвоночника, разрыв селезенки, одно легкое проткнуто осколком ребра, ранение от заговоренного копья. Травмы вспыхивали в моем сознании, в то время как моя сила уже стремилась туда, где ее помощь была нужнее всего.

За то время, которое я потратила на то, чтобы помочь этому мужчине, не раз рядом со мной слышались глухие удары о землю от падающих тел. Мне казалось, что прошла вечность с момента начала этого сражения. Но я знала, то были жалкие минуты. Я подбегала к каждому из тех, кто отказывался на земле, поскальзывалась, падала в ледяную грязь, и снова шла туда, где была сейчас нужнее всего. Помочь каждому лишь силой дара было невозможно, но я могла сделать так, что травмы становились такой степени тяжести, что этому можно было противостоять за счет резервов собственного организма. Я слышала, как где-то рядом схлопываются порталы, на внутреннем дворе появлялись еще аланиты и оборотни. Некоторые из них так же стремились помочь раненным, кто-то же устремлялся на помощь тем, кто еще сражался. Я могла понять, почему ритары завязали бой именно в небе. Для них крылья были продолжением собственного тела. Конечно, они уставали, но все же тренированные войны держались в небе уверенно. Это была их стихия. Аланиты и их крылья были завязаны на внутренней энергии. Будь аланит хоть трижды силен физически, но если он обладал слабой энергетикой, то не мог продержаться в небе достаточно долго.

Все вокруг смешалось. Казалось, теперь сражение разворачивается, как на небе, так и на земле. Я видела, как один из ритаров с отрубленным крылом, сражался против нескольких аланитов. Он бился отчаянно, и, кажется, пытался защитить кого-то, кто уже лежал на земле. Но, количество порой гораздо важнее твоего стремления выжить. Я почувствовала, когда его сердце перестало биться, когда пыталась остановить кровотечение из разорванной артерии ритара, что лежал передо мной. Очередная смерть, точно игла, прошила сердце. Я невольно вздрогнула и встретилась взглядом с ярко-желтыми змеиными глазами ритара, которому пыталась помочь. Взгляд этих существ всегда пугал меня. Я не могла понять, что у них на уме. Холодный и бесстрастный взгляд змеи, которая всего лишь ждет, когда уже можно будет проглотить свою жертву. Вот и сейчас, я не знала, толи он смотрит на меня с мыслью вырвать мое сердце, как только представится такая возможность, толи просто смотрит? Когда я пугалась, я становилась хуже, чем обычно, потому: